Проклятье Вейссеров

В голове Траверса новые знания взрывались подобно снарядам устаревшей, однако устрашающе эффективной имперской артиллерии, коими та щедро осыпала десятки городов и индустриальных комплексов Суверенных Миров. Разумеется, как житель спокойной планеты, надежно сокрытой под эгидой Дейнезиана, молодой мужчина не сталкивался с военными действиями, но в любом случае немало знал об этом. И сейчас память абсолютно чуждого человека секла сознание Вайса словно десятки осколков, расчерчивающих воздух со скоростью сотен метров в секунду. Проливая жалкие остатки сил, что с каждым замахом оседали в промокшем поддоспешнике вместе с потом, Траверс-Ральф обреченно пытался отводить удары соперника, похоронив надежду на победу. Дорогостоящие латы местного производства уже несли на себе несколько вмятин и несчетное количество царапин, хотя, разумеется, Шлиссер не старался измять доспех оппонента до состояния скомканной жестянки. Это, скорее, являлось побочным эффектом затянувшегося боя уставших латников — как бы там ни было, боевое мастерство обоих мужчин являлось общеизвестным фактом, и их навыки не позволили бою завершиться в первую минуту.

Завалившись набок в попытке отвести атаку Кастора, Ральф потерял равновесие и, ухнув пластинами доспеха, упал на вытоптанную блеклую землю, подняв совсем немного пыли. Похоже, это являлось финальной стадией противостояния — два разума, парадоксально существовавшие в одной личности одновременно совокупно и раздельно, сходились во мнении. У досуха выжатого тела не осталось ни единой калории, дабы подниматься и продолжать поединок, с каждой секундой все более походивший на позор. Позор, коим щедро облек себя Ральф Вейссер, и свидетелями которого стало немало горожан, не преминувших посетить такое действо. Ральф знал — среди сонма глаз на него обращено горячее от досады и презрения острие взгляда младшего брата. Будто ему мало острия мессера матерого противника! Тем временем Кастор ликовал, но, вымотанный немногим меньше оппонента, не позволил эмоциям выплеснуться наружу — более того, поединок стоило завершить по всем правилам. Во исполнение задуманного Шлиссер выпустил из рук мессер и направился к тяжело вздымающему грудь лежащему Ральфу, пытаясь извлечь кинжал из обтянутых кожей деревянных ножен. Со второй попытки рукоять удобно легла в пальцы рыцаря, защищенные десятками небольших стальных пластинок, и Кастор начал примеряться к глазницам шлема поверженного противника.

Траверс чувствовал себя посетителем невероятно реалистичного аттракциона — красок добавило острие кинжала, омерзительно проскрежетавшее по отогнутой наружу глазнице забрала. Сведенная в точку граненая сталь, буквально, кричала от желания упруго войти в глазное яблоко лежащего Ральфа, не способного даже попытаться дать отпор. Однако у обладателя верной руки, удерживающей строптивое оружие в сантиметре от синего зрачка Вейссера, были заготовлены иные планы. Убедившись в отсутствии опасности со стороны противника, Шлиссер поднял забрало, с трудом нащупав фиксирующую кнопку, утопающую в поверхности купола оголовья.

— Ты признаешь… … … поражение? — короткая фраза прерывалась надсадным дыханием человека, несущего на себе больше двадцати килограммов спасительной и уже рыжеющей изнутри стали. Из-за невыносимой близости кончика кинжала Ральф инстинктивно сжался внутри доспеха, не отдалившись от источника чудовищной боли и увечья ни на миллиметр. Черт! Не стоило перед боем окунаться во все тяжкие… Выносливость, оставленная в постели с куртизанками, выступила сейчас главной причиной постыдного поражения. Однако Вейссер знал — за проигрышем следует куда более тягостный шаг.

— Ты сдаешься, полудурок?! — Кастор, непрестанно щелкая стальными пальцами, сумел найти фиксатор забрала оппонента и, отжав его, резко подкинул затейливо выкованную пластину вверх, обнажая, тем самым, раскрасневшееся лицо Вейссера с жадно открытым ртом.

— Да… сда… …. … юсь…, - Ральфу достало сил лишь на такой ответ, поражавший лаконичностью. Однако над его глазом более не нависал жуткий кинжал, угрожавший за долю секунды погрузить мир в кричащую болью красную темень.

— Тогда вставай,… идиот… надо же было…. Доводить до… такого…, - Кастор злобно шлепнул ладонью по куполу шлема лежащего рыцаря, после чего с видимым усилием встал с колена — главная цель была достигнута.

— Отдавай вещи слуге… … … приводи себя в божеский вид и,… … … вечером ты должен быть у нас дома, — Шлиссер перевел дух и не без удовольствия добавил, позволив ноткам вымученного торжества наполнить его голос, — Свадьба в ближайшие дни. Больше не убежишь, Ральф.