Проклятье Вейссеров

Пребывая в плену горьких размышлений, Ральф с Траверсом не заметили, как завершился далеко не самый приятный званый ужин. Вейссер старательно избегал встречи своего погасшего взгляда с глазами Ангры, сиявшими пробуждающимся властолюбием. В этом блеске Ральф мог уверенно различить, с каким сладострастием бездонная женская гордыня его невесты предвкушает, как будет целеустремленно ломать физически сильного и неуступчивого Вейссера. Это прекрасно отслеживал и Траверс — пусть, потомок уже презирал Ральфа за слабоволие и недальновидность, приведшие к серьезным последствиям, но сейчас Вайс был солидарен с предком. Глава семьи Шлиссеров махнул рукой, знаменуя окончание ужина, и его жест переполняло чувство непререкаемого владения ситуацией. Ральф вышел из залы, по прежнему избегая липкого и жадного взгляда Ангры. Улицы Рейнеля встретили его не только прохладой позднего вечера, растворенной в тишине, но и любопытным лицом верного Швабса, поджидающим господина. Впрочем, одного подавленно вида Ральфа оказалось достаточным, дабы моментально и с корнем выкорчевать любые попытки расспросов со стороны разговорчивого слуги. Естественно, Ральф направился ночевать во все ту же арендованную комнату, поскольку появляться в родительском доме означало для него продолжение пытки.

Полностью расставшийся с силами в течение дня Ральф даже не сумел проиграть борьбу с недавно проявившейся пагубной привычкой — этот вечер миновал без вина, играющего в серебре кубка. Молодой мужчина, раздавленный произошедшим и, в особенности, торжествующим блеском хищных глаз невесты, провалился в черноту беспамятного забытья, однако Траверс оказался лишен подобной роскоши. Первая ночь в качестве соглядатая, закованного внутри тела и сознания предка, обещала обратиться бесконечной, изощренной пыткой. Вайс истово надеялся, что в это время его собственное тело, совершенное на фоне увиденных тщедушных жителей прошлого, находится в безопасности, по-прежнему возлегая на странной кушетке с подозрительными приспособлениями для фиксации. Гребанная гадалка оказалась права с самого начала, уверенно заявив — его проблемы тянутся из прошлого. И в том, что личная жизнь Траверса более походит на выжженную пустыню, виноваты тяжелые проступки предков. Сейчас разум Вайса расслаивался на несколько линий, хаотично шарящих щупальцами познания в попытках ухватить план предстоящих действий. Проклятая гадалка, как показала практика, не входила в ряды шарлатанов, и, Траверс мог поставить любимый шлифовальный станок, сама не ожидала столь невероятной глубины погружения клиента.

Вайсу не давала покоя бредовая аналогия, преследовавшая его который час — он мог биться о заклад, что именно так чувствовали себя операторы дейнезианских шагающих танков. Будучи погружены в бронированную капсулу, заполненную нейрогелем и защищенную десятками тонн непробиваемой брони, эти мужчины в одиночку управляли металлическими монстрами, частично ощущая себя едиными с настоящим чудом технологий. На Твердыне находилось небольшой количество подобной техники, благо, твердые и сухие грунты планеты позволяли колоссам уверенно передвигаться, вызывая содрогания земли с каждым шагом широких «ступней». Во многом антропоморфные машины походили на ожившие доспехи виденных сегодня рыцарей, однако несли в себе реактор, способный питать целое дейнезианское «копье». Несколько десятков тяжеловооруженных пехотинцев в экзоскелетах традиционно сопровождали дорогостоящую технику, получая энергию для приводов своих многосоткилограммовых лат без прямого подключения к сердцу титана. Дейнезианцы скептически относились к широкому использованию каких-либо разновидностей искусственного интеллекта, что удачно попадало в русло ограничительной политики Плывущих в Вечности — повелителей логистики освоенных миров и «скульпторов» человечества на данном витке истории.