Проклятье Вейссеров

Утро не принесло облегчения — оба сознания встретили новый день, восходящий над благополучным Вейтендайлем совершенно измученными. Невзирая на тотальную разбитость, вызванную вчерашней дуэлью с ужином у проклятых Шлиссеров, мысли Ральфа полнились мрачной решимостью. Внутри разума городского рыцаря пылал настоящий факел уязвленной гордости, воздымавший языки пламени до самого неба. К черту правила и приличия, со всех сторон заставляющие его смиренно поместить ногу в капкан и позволить тупым зубьям жадно погрузиться в заблаговременно оголенную плоть! Ральф привел себя в порядок, после чего решительно облачился в лучшие одежды, это выступало первым пунктом его сумбурного плана. Вейссеру предстояло посетить родителей и взять деньги под предлогом участия в организации свадьбы. Траверс, попросту, ошалел от скудоумного эгоизма предка, растерзанного предшествующими событиями — рассудительному Вайсу было не под силу осознать всю глубину морального падения Ральфа. Наглость и убежденность в собственной важности предка оказались столь раздутыми, что теперь старший сын Вейссеров намеревался обманом выудить у родителей немалую сумму, наплевав на крайне серьезные последствия для семей, вызванные повторным бегством жениха и расстроенной свадьбой.

Всю дорогу Ральф презрительно кривил породистое лицо, отбрасывая сонм мыслей касательно опасности своего рискованного решения. Они напирали, словно разнузданные налетчики, бьющиеся о крепостные стены, но… стоило воскресить в памяти свежий образ Ангры и сцен, сопровождавших ужин, как Ральфу становилось заметно легче. Пусть, он и идет сейчас по острой кромке мессера, но отдаваться в бесчувственные руки семейных договоренностей и пропитанных старостью законов не намерен. Семьи все равно разберутся, да и городское управление Рейнеля не допустит серьезного обострения отношений, погасив конфликт тем или иным образом. Пусть, отец отдает в распоряжение Шлиссеров его младшего брата — Карл все равно с юношеских лет интересовался, главным образом, не девками и иными, «правильными» удовольствиями мужчины, а лишь цифрами, торговыми делами и расчетами. Так и семьи смогут объединить дела, став достаточно мощны, чтобы постепенно подмять под себя большую часть торговой среды Рейнеля, и Карл получит куда больший простор для занятия любимым делом. Ральф же удалится в Вейтен, где заляжет на дно, предоставив возможность эмоциям улечься, а успокоившиеся главы семей смогут достичь новых и куда более крепких договоренностей. Отличный план, и звучит надежно! Ральф совершал акт немыслимой щедрости, выводя раздражитель (в виде себя) из поля зрения как Шлиссеров, так и Вейссеров. Траверс же не мог оторвать воображаемую ладонь от лица — рассуждения предка непростительно походили на планы избалованного ребенка. Ребенка, лишенного сладостей и, что куда страшнее — разума. Теперь дите, заключенное в теле сильного мужчины, и не желающее обратить взор в завтрашний день, готовилось во что бы то ни стало заполучить «положенные» сладости, пусть в процессе этого сгорит весь дом…

Родительский очаг встретил непутевого сына прохладно, в буквальном смысле — родные стены полнились лишь прислугой, все остальные были занятые делами в городе. Из-за поведения Ральфа его отношения с остальными членами семьи становились все более натянутыми, сохранив скудные остатки теплоты лишь с сестрой Кристайн. Хрупкая красота девушки могла приковать взгляды, практически, любого здорового мужчины, но… она довольно быстро стала жертвой фамильного проклятья, лишившись возможности ходить. Проклятье Вейссеров! В подброшенный разум Траверса вонзилась толстая игла из медицинской стали — возможно, он приблизился к разгадке своей бесконечно тянущейся беды. Для Ральфа существование Проклятья, нависавшего над семьей уже несколько поколений, приходилось настолько естественным фоном, что лишь встреча с сестрой всколыхнула мысли, позволив Траверсу прикоснуться к этому горестному знанию.