Проклятье волшебной воды

Напротив него в карете покачивался, думая о чем-то своем, племянник, сэр Джеймс Фицрой, сын сестры сэра Генри, урожденной Фрамберг. С некоторых пор сэр Генри взял опеку над юным Джеймсом, которому совсем скоро должен был исполниться двадцать один год. Избалованный нежно любящей матерью, Джеймс порядком отбился от рук, и сэр Генри, решивший сделать из племянника человека, уже знал, что борьба предстоит нешуточная.

– О чем задумался, Джеймс? – нарушил он молчание, поймав рассеянный взгляд молодого человека.

– О мутантах, дядюшка, – откликнулся тот. – Неужели их так много?

– Точное количество за Стеной не поддается учету. Не забудь, за Стену нелегко проникнуть, но еще труднее вернуться. Никто доподлинно не знает, что там происходит. Возможно, что некоторые мутанты пожирают… м-м… себе подобных.

– А как же программа реабилитации? – Джеймс неожиданно проявил недюжинный ум. – Этот сэр Макбет соловьем разливался, описывая ее.

– Она работает, но…

– Недостаточно эффективно?

– Увы, да. И в наших силах сделать все, чтобы она работала как можно лучше!

Джонса увезли. Грязь на полу подтерли, вытекшую из бочек воду кое-как собрали. Но работа в цеху не клеилась. Рабочие бродили, как в воду опущенные, и напрасно Уильямс орал, топал ногами и грозил лишить их зарплаты за этот день, высчитав не только стоимость недополученного за время простоя дистиллята, но и цену двух бочек разлитой воды и стоимость лечения пострадавших чистильщиков.

Неизвестно, что подействовало больше – угроза лишиться зарплаты или упоминание о чистильщиках, трех из которых просто увезли на тачке, свалив кучей, как бесполезный лом – но Виктор и Сэм взялись за работу в числе первых. Впрочем, Сэмми непрестанно вздыхал, постанывал и охал. И вряд ли дело было в тяжести бочек и в том, что теперь им приходилось работать вдвоем, тогда как раньше разгружали платформу трое.

Отволочив четыре бочки, Сэм прислонился к краю платформы, вздыхая и с тоской озираясь по сторонам.

– Ты чего? – подошедший за новой бочкой Виктор уставился на приятеля. – Работать надо. Смотри, новая платформа въезжает! Нам ее надо успеть разгрузить…

– Да я все про Майкла думаю, – признался тот. – Он ведь тоже… превратился.

– В такого же, как Джонс? – понимающе понизил голос Виктор.

– Не совсем в такого же, но… У него другое было. Совсем другое. Там… а, ты этого не видел и хорошо. Сначала он от нас скрывался, мы лишь чувствовали, что что-то не то. Он… изменился. Стал злее, на сестренок ворчал. Один раз Джоанну так поколотил, мы думали, убьет… говорил, что уму-разуму учил, дескать, он на работе устает, ему бы поспать, а мелкие расшумелись и спать ему не давали. Вот он старшую и вздул – зачем за сестрами не смотришь? С отцом ругаться начал… С работы придет – и сразу спать. Редко-редко когда поест или с нами посидит. Слова от него не добьешься. Мы думали, он устает, а он… мутировал. Потом у нас обыск был.

– Обыск? – не поверил своим ушам Виктор.

– Ага. Дома только матушка была и младшие, а мы все разошлись. Приходим, она и говорит – приходили трое, весь дом перерыли, а чего искали? Не понятно!

– Когда начинается заболевание, часто остаются следы, – новый голос заставил юношей вздрогнуть. За их спинами стояла мисс Смитсон, нахохлившаяся и сердитая. – Капли крови и слизи. Иногда клочья кожи и пряди волос. Когда больной бодрствует, это еще можно контролировать, а вот во сне… Они ведь в спальню к нему заходили?

– Ну… да, – выдавил Сэм. – А ты откуда знаешь?

– Знаю, – девушка напряглась, зыркнула исподлобья. – Я их изучаю… У нас на фабрике тут лаборатория и вообще… Мне нужны были образцы тканей, – внезапно пожаловалась она, – а они его уже увезли! Только и успела, что тут немного крови и сукровицы с пола наскрести. А надо было еще и…

– Мисс Смитсон! – к ним с другого конца цеха стремился управляющий. – Извольте не отвлекать рабочих от дела! Или у вас нет своей работы, что вы приходите и смущаете их тут?

– Ухожу-ухожу, мистер Уильямс, – в тоне девушки не было ни намека на подобострастие или почтительность. – Я за образцами приходила! Счастливо оставаться, парни!

Ловко наклонилась, подхватила валявшийся у мостков узелок Джонса и устремилась к выходу. Управляющий долго смотрел ей вслед.

– Стервятница, – сплюнул зло и презрительно. – Феминистка чертова! Нацепила мужские штаны и думает, что ей все позволено!.. А вы чего встали? За работу! Две платформы придется до конца смены разгрузить, иначе вовсе за этот день ничего не получите!

            ГЛАВА 3.

Свою дочь Розу сэр Генри любил той полуслепой отцовской любовью, какой только и можно любить единственную наследницу состояния, имени и титула. Правда, к этой любви примешивалась немалая толика горечи – из шести детей, которые подарила ему леди Элинор, его драгоценная супруга, выжила только одна девочка. Все остальные, как назло, мальчики, отошли в мир иной, не прожив и полугода. Последним случился выкидыш, после которого врачи заявили, что леди Элинор больше никогда не сможет иметь детей. И пятнадцать лет, миновавшие с того рокового падения с лестницы, убедили супругов в том, что чудес не бывает.