Проклятие

Я возликовала – сейчас он ухватится поудобнее, подтянется сам и меня вернет на прежнее место. Но случилось другое: его ладонь обхватила сверху мою, уже почти потерявшую чувствительность, и рывком оторвала от ошейника. Я ахнула, почувствовав, как скольжу вбок, повисаю почти вниз головой – и в следующий миг уже вижу плоское брюхо сукра над собой. А мы с Сашкой в обнимку летим вниз…

Полная темнота, странное вяжущее ощущение в районе головы и ног, ломота во всем теле – вот что я ощутила, когда начала приходить в себя. Вначале даже не пыталась понять, где нахожусь, просто лежала и слушала тишину. И в этой тишине рядом со мной точно кто-то был, я слышала тихие вздохи, легкий шелест одежды, когда некто невидимый менял позу.

– Кто здесь? – спросила настороженно.

– Данка, это я, не волнуйся, – раздался голос Кимки сначала чуть в стороне, потом прямо над ухом – значит, вскочила и склонилась надо мной.

– А почему так темно?

Руки мои, выпутавшись из-под одеяла, которым меня накрыли по самое горло, ощупали лицо и наткнулись на повязку на глазах. Нахлынул такой ужас, что чуть сердце не остановилось.

– Что со мной такое?!

– Все в порядке, Дан, честно, все в порядке, – зачастила невидимая Кимка, осторожно отрывая мои руки от бинтов. – Ты просто немного поцарапалась, врач велел пока поберечь глаза.

Оттолкнув довольно грубо ее руки, я подтянулась и села в кровати, снова ощупала повязку. Она закрывала и лоб, и половину правой щеки с ухом. Наклонив голову так низко, как могла, я слегка приподняла край повязки над скулами. Смогла рассмотреть собственную грудь и байковый халатик, на ней запахнутый. И край пододеяльника, сиреневого, хорошо мне знакомого по дому Вилли. Свет в комнате был погашен, но совсем темно не было. Наверно, у подруги работал смартфон или ноутбук.

– Кимка, я могу на тебя посмотреть? – спросила страшным голосом, едва ворочая губами.

– Можешь, смотри! – заверила подруга.

– Кимка, ты абсолютно в этом уверена?!

– Да боже ж мой, Данка!

Подруга ухитрилась так подсунуть свою голову, что ее смеющиеся глаза оказались на уровне моего живота, заглянули под повязку и встретились с моими, до смерти перепуганными. Лапы ужаса расжались вокруг моего горла.

– Убедилась? А теперь оставь в покое свою бедную голову, сползай обратно и ложись нормально, – командирским голосом отдавала приказы подруга. – И вообще спи дальше, сейчас ночь.

Но что значит спи, если я уже вспомнила все, даже первые секунды нашего с Сашкой падения в темноту. И закричала:

– Что случилась?! Сашка живой?! Где Орлик?! Почему я здесь?!

– Богданочка, умоляю, тише! Разбудишь! – шепотом упрашивала меня Кимка, даже положила ладонь мне на губы.

Да какое там! Я оттолкнула ее руку и попыталась спустить ноги с кровати. Так, с правой ногой на ощупь что-то не так, спеленута, как младенец. Но это сейчас не важно.

– Докричалась, – убитым голосом надо мной констатировала Кимка.

И я услышала шаги. Странные, очень странные, как будто кто-то волочит за собой что-то. Получается: топ-шарк, топ-шарк. Мороз пробежал по коже, я снова задрала на глазах бинт в тот момент, когда дверь начала медленно открываться. Я уже почти жалела, что взгляд у меня прежний, а не убивающий.

Тот, кто зашел в дверь, – поначалу просто темная тень с вкраплениями чего-то белого, – сделал шаг в сторону, зажег настенное бра в углу. И я узнала Вилли. Правда, знакомый образ дополняли перебинтованные запястья, и левую ногу он как-то странно держал, не опирался на нее.

– Ты как, Дана? – спросил он своим обычным невозмутимым голосом. – Боль сильно беспокоит?

– Нет, меня беспокоит… – начала я, но он, подняв руку, остановил готовый вырваться из моей глотки поток вопросов.

Вил подтянул стул почти к самой кровати, из-за ноги не слишком ловко уселся на него. Огорченная Кимка подошла и обняла его сзади за плечи.

– Я все расскажу тебе, Дана. Понимаю, как тебе страшно. Но, пожалуйста, не вскакивай и опусти на глаза повязку. Сразу скажу тебе, что все живы. Могу я теперь начать с самого начала?

– Можешь, – ответила я, успокаиваясь от его голоса. Поерзала немного, размещая поудобнее ноющее тело, и застыла, давая понять, что готова слушать.

Вилли начал рассказывать:

– Помнишь, перед Навией вы навещали меня в больнице? Саша тогда вошел первым в мою палату, и от него я впервые услышал, что произошло ночью на поляне, после того, как меня вывели из строя. Саша сказал, что сразу начал звонить мне и ты тоже…

– Ну да, это же естественная реакция, – пискнула я, недоумевая. – Может, ты где-то за кустами лежишь или…

– Я понял, – мягко перебил Вилли. – Потом вы ушли из больницы, а некоторое время спустя Лина нашла способ зарядить мой телефон – одолжила подходящую зарядку у кого-то в отделении. Я впервые с того времени включил его. Проверил входящие и очень удивился…

– Почему? – Не удавалось слушать молча, слишком сильно я волновалась.

– Первые звонки с Сашиного и твоего телефона сделаны около шести утра.

– Ну да, и что в этом такого?