Проклятие Анершерата. Последний вызов

На выдохе отпустил его, понимая, что перебор. Да и шаргх с ним. Отступив на шаг, безразлично наблюдал, как мимо пролетали куски камня, выбитого из кладки вместе с щепками и деревянной пылью, в которую превратилась массивная только что дверь.

И только когда улёгся эффект от взрыва, переступил порог лаборатории.

– Ваше высочество, – как ни в чём не бывало поклонился Торнграв от дальней стены. Издевательски, на миерский манер. – Восхищаюсь вашей силой и умом.

Про ум явный сарказм и его можно понять – после моего заклинания лаборатория превратилась в бывшую. Щепки остались не только от двери – ближайший к ней стол разнесло в дребезги, пусть даже от него остались куски побольше. Справа и слева от прохода из стены выбило приличного размера камни, ковёр на полу обуглился до половины, а то, до чего не дотянулась моя магия, занесло хорошим слоем пыли и осколков.

– Не так, как я вашим воспитанием, – усмехнулся, с размаху окуная Торнграва в боль.

Пусть несколько десятилетий жизни при дворе научили его держать лицо, но глаза миерцев не умели лгать.

– Уели, – перекосило Торнграва. – Чего вы хотите, ваше высочество? Разве Алтан не справилась с вашими желаниями?

Разом потеряв ко мне интерес, чего нельзя было ожидать от такого продуманного мага, как Торнграв, он отошёл к шкафам и начал бездумно переставлять колбы и коробочки. Ещё в тронном зале главный лекарь императора выглядел молодым и самоуверенным, а сейчас разом постарел на тридцать лет и ушёл в глухую тоску.

– Откуда она? Как оказалась в Оришан?

Торнграв не хотел говорить. Подозреваю, всё, что он хотел – это забыть последние несколько часов, но никто из нас не рассчитывал на такую милость рианов.

– Алтан пришла из главного эля Свободных степных земель, – не поворачиваясь, начал он. Упёрся руками в стол, опустил голову. – Если бы я знал… если бы только мог…

– И что? Не спасли бы мелкую девчонку от Оришанских преступников?

Предчувствуя долгий разговор, оглянулся, но присесть оказалось не на что. Недолго думая сбросил котёл с ближайшего стола, заклинанием очистил поверхность и присел.

– Не знаю, – мотнул головой Торнграв. – Представьте, ваше высочество, идёте вы после пары приятных часов у одной приветливой ассы и видите, как пятеро шаргхов окружают ребёнка. Отчаянно собирающегося драться ребёнка, прижавшегося спиной к стене и ощерившегося в сторону врагов. Прошли бы мимо? – Торнграв обернулся.

– Нет, чего бы это ни стоило.

– Вот и я не прошёл, – горько улыбнулся он. – Да и чего стоят какая-то бандитская шайка против меня, талантливого мага и главного лекаря Оришан, – он покачал головой, насмехаясь над собой. – Уже потом ребёнок оказался девочкой с испуганными глазами. Такой, что я сразу понял – буду оберегать до последнего своего вздоха.

– У Алтан в эле остались родители.

Если, конечно, милый ребёнок не прикончил и их. Чтобы не мешали великим планам.

– Она ничего об этом не говорила, а я не спрашивал. Того, что она сбежала и не знала, как жить дальше, оказалось достаточно. А на следующий день я купил этот дом, – Торнграв обвёл глазами лабораторию, – за неделю обставил, и следующие десять лет жил в безграничном счастье цвета безоблачного неба.

– А потом она убила императора, – хмыкнул.

Пусть Лориан был моей семьёй, но мы, как и все остальные, понимали, что он плохо кончит. Со всеми исходными, не говоря даже о некромантии, он должен был отправиться к рианам ещё несколько лет назад, но каждый раз выходил победителем из самых патовых ситуаций.

– Она училась, – Торнграв на несколько мгновений прикрыл глаза руками, – как одержимая тянулась к знаниям – любым, которые я мог ей дать. Через год Алтан знала не меньше, чем титулованные дети её возраста. На лошадях она умела ездить и до этого, но приходящие учителя дали ей грацию, плавность движений настоящей ассы. Танцы, этикет, история стали началом. После она перешла на тактику и стратегию, математику. Лекарское дело я преподавал ей и так, когда вырывался из дворца хотя бы на день. Но не знал, не подозревал для чего ей всё это.