— Раз в неделю, сэр.
— Пока. Все будет зависеть от результатов. Возможно, нам придется встречаться чаще.
Джейсона чуть не перекосило, но он справился с собой:
— Будет зависеть от того, насколько я чокнутый, да?
Статлер не улыбнулся в ответ. Но что-то промелькнуло у него в глазах.
— В этом роде, — он откинулся на кресло, и оно жалобно заскрипело. — Итак, я понимаю, что тебя и твоего приятеля каждую пару недель засовывают в мусорный бак.
— В этом роде, — усмехнулся Джейсон.
Статлер делал пометки в своем желтом блокноте и, кажется, не уловил в голосе Джейсона никакой иронии. Не глядя наверх, он спросил:
— Скажи мне, что ты об этом думаешь.
— Воняет, сэр. И еще, знаете, противно.
— Противно? Это как это?
Джейсону казалось, что совершенно очевидно, что в помойном баке противно. Он пожал плечами:
— Ну, мы из-за этого опаздываем на урок или на тренировки. Ну и… в этом роде.
— В каком таком роде? — хищная улыбка змеей проползла по губам Финча.
— Неприятности, сэр.
— И как ты воспринимаешь неприятности? Волнуешься? Может, злишься?
— Ну да, немного злюсь, конечно, что таким, как он, все сходит с рук, а все шишки сыплются на меня. Но не так чтоб очень злюсь. Я об этом даже как-то и не думал.
— Ты отбрасываешь от себя проблемы, верно?
Сиденье стула Джейсона было таким жестким, из окна кабинета дуло — было прохладно, и мальчик крепился, чтобы не поежиться.
— Да нет, просто забываю. Подумаешь, ерунда какая.
— Что ты хочешь сказать этим словом — «ерунда»? — не глядя на него, Финч строчил строчку за строчкой на листке блокнота. Карандаш с ужасным скрипом раздирал бумагу.
— Да то, что и сказал. Завтра, через месяц все это не будет иметь никакого значения. Не важно. Разве в жизни нет более важных вещей? — по крайней мере, сейчас его больше всего волновала другая важная вещь — не положил ли он случайно вчерашний тухлый гамбургер в тетрадь по алгебре.
— Так, значит, ты не предпринимаешь никаких действий?
— Я этого не говорил. Я постоянно предпринимаю, каждый раз, когда они… Но через много лет я об этом позабуду, так что не стоит кипятиться. Бульдозер говорит — важно понимать, когда принять вызов, а когда нет.
Психолог резко вскинул голову:
— Так значит, это вызов? — карандаш яростно зашуршал по бумаге.
Джейсон еле удержался, чтобы не состроить гримасу:
— Не совсем. Я думаю, отчим хотел этим сказать, что есть время давать сдачи, а есть время сдаваться. Надо уметь выбирать.
В этот момент что-то неуловимое вновь промелькнуло в глазах Статлера Финча, и Джейсону оно не понравилось. Он мысленно принялся ругать себя — надо осторожнее выбирать слова!
— Расскажи мне про свои сны, Джейсон.
Ну уж нет, ни за какие коврижки. Джейсон опустил глаза и принялся изучать ботинки, чтобы по глазам не было видно, что он врет. Мальчик пожал плечами:
— Сны как сны. Я их почти и не помню.
— Тебе снится школа?
— Иногда. Ну, вы знаете. Забыл ключ от шкафчика или опоздал на контрольную. Моя мачеха говорит, тут не о чем беспокоиться. Просто неспокойный сон. Такое всем снится.
Никогда на свете Статлер Финч не вытянет у него ни слова о ночных кошмарах — никогда, ни за что. Он никому о них не рассказывал, потому что прекрасно понимал — в этой темной истории не обошлось без Магии.
— Возможно, — промямлил Финч, снова что-то записывая.
Некоторое время Джейсон задумчиво глядел в потолок, размышляя, правда ли, что другим тоже снятся сны про шкафчик, или Джоанна просто в очередной раз пыталась подсластить ему жизнь.
Он еще не успел додумать свою мысль до конца, как прозвенел последний звонок. Он свободен! Время вышло. Если поторопится, то еще успеет к концу тренировки. Джейсон вскочил на ноги.
— Ну, что ж, неплохо. Желаю тебе хорошо провести выходные и удачи на неделе. Увидимся… рано утром… в следующую пятницу.
— Да, сэр! — Джейсон бросился к двери — ноги несли его как можно дальше от Статлера Финча.
Он оказался прав — успел лишь к самому концу тренировки, где-то на полчаса, но, похоже, тренер специально для него оставил напоследок пробежку и передачи. Весь в мыле, улыбаясь, к нему подбежал Сэм. И Джейсон был вовсе не в обиде на тренера.
19
Пушистые и кусачие
Бэйли крутанулась на кухонной табуретке и отшвырнула в сторону учебник. Задачи, задачи! Вообще-то она любила делать домашнюю работу (насколько это вообще можно любить), но она так расстроилась, что потеряет Тинг, что подруга уедет так далеко, беспокоилась о ее бабушке и потому не могла усидеть на месте.