Проклятие Баальбека

— Тебе страшно, атабек? — спросила она, блестя в темноте большими агатовыми глазами.

— Я не боюсь даже Иблиса, — ответил Бейбарс.

— Тогда обними меня.

Бейбарс удивленно посмотрел на Шеджерет, и женщина улыбнулась лукаво, сказала:

— А говорил, что ничего не боишься.

Она как бы невзначай толкнула его плечом, и Бейбарс схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал в длинную и тонкую, на которой разноцветными камнями переливалось ажурное серебряное ожерелье, шею…

Они вышли из лабиринта только под утро. Бейбарс удивлялся, что Шеджерет ведет себя с ним так, словно бы ничего не случилось. Однако на следующую ночь она снова позвала его в долину дэвов.

Гизе, Хуфу, Серапеум, — таковы были их потаенные гроты страсти. Соскучившиеся от бесконечного одиночества духи каждый раз открывали перед ними новые двери своих владений.

Шеджерет была искусна и неутомима в любви. Она умела делать то, чего не умели даже наложницы.

Находясь во дворце, Бейбарс думал только о своей возлюбленной и с нетерпением ждал ночи, которая снова бросит их в объятия друг другу.

Стояло время Шаму. Они неслись с Шеджерет на стремительных арабских скакунах вдоль зреющих полей ячменя и пшеницы, и ветер упруго бил в лицо.

Шеджерет спрыгнула с коня близ огромного каменного чудовища на берегу моря. Она была в широком халате красного шелка, в тройном ожерелье из рубинов, в толстых золотых браслетах на обнаженных руках.

— Это сфинкс — хозяин Египта, — сказала Шеджерет, указывая на чудовище рукой.

Туловище его было целиком высечено из гранита. Рядом с ним Бейбарс чувствовал себя маленьким и жалким.

Он попробовал обнять Шеджерет, но она оттолкнула его и пошла туда, где черным гранитом лоснились зубчатые скаты пирамиды Хуфу. Это было так непохоже на нее, что Бейбарс растерялся.

Шеджерет остановилась возле черной пирамиды, словно бы собираясь заглянуть внутрь, но потом раздумала, заспешила дальше. Бейбарс с трудом поспевал за ней. Ему было непонятно, почему они бросили коней и идут пешком?

Шеджерет привела его к гробнице халифа. С виду она была похожа на заброшенную мечеть. В усыпальнице окна горели цветной мозаикой, а на месте разрушенного входа висело черное покрывало с арабской вязью.

Шеджерет молитвенно сложила на груди руки и склонила голову. Она долго стояла так, шепча суру из Корана, а потом сказала, что до недавнего времени здесь находились два камня из Мекки — один синий, другой — розовый, но глупый Тураншах продал их купцам йеменским, и теперь над «страной солнца» нависла большая беда.

— Готов ли ты защищать Египет? — спросила Шеджерет.

— Я поклялся в этом на Коране, — ответил Бейбарс.

— Ты должен стать во главе войска, которое разгромит неверных, — сказала Шеджерет.

— А как же Айбек?

— Он не способен защитить Египет, — поморщилась Шеджерет. — Я дала евнухам двести магрибских динаров, и они скоро отправят его в долину смерти.

Бейбарс промолчал. Он любил эту странную женщину и не хотел подвергать ее опасности, но в тоже время не мог пойти против султана. Ведь Айбек тоже был мамлюком.

За всю обратную дорогу они не проронили ни слова. Едва на горизонте показались обрызганные солнцем минареты Каира, Шеджерет ударила коня тугой ременной плетью и, отрываясь от Бейбарса, понеслась наметом к открытым воротам султанского дворца.

Бейбарс задержался в саду. Он не знал, что говорить Кутузу. Его вдруг обожгла страшная догадка. Шеджерет сама хочет управлять Египтом.

Заметив в саду везиря, Бейбарс поспешил к нему.

— Где султан? — спросил он, подойдя.

Кутуз рассеянно посмотрел на него, ответил, усмехаясь:

— Султан с утра выпил много вина и теперь играет с евнухами в шары.

— Надо остановить его, — сказал Бейбарс.

— Зачем? — удивился Кутуз.

У атабека перехватило дыхание. Показалось, между деревьями стоит Шеджерет и с горьким сожалением смотрит на него.

— Ты что-то знаешь, — изменился в лице Кутуз. — Говори.

Бейбарс хотел уйти, но везирь остановил его:

— Мы погибнем, если не будем держаться вместе.

— Да, ты прав, — согласился Бейбарс. — Мы родились под одной звездой. Надо спасать султана.

Но было уже поздно. Когда они пришли на поляну для игры в шары, Айбек, задыхаясь, корчился в предсмертных судорогах.

Бейбарс так и не сказал Кутузу, что это Шеджерет подговорила евнухов отравить султана, но они под пытками выдали ее имя.

Шеджерет заключили в красную башню, и Бейбарс услышал ночью пронзительный женский крик:

— Будь ты проклят!

Он бросился к тюремному замку. Кованые железные ворота тяжело отворились перед ним.

Во дворе корчились от мук распятые на крестах евнухи.

Бейбарс в ужасе замер, увидев нанизанную на копье, с черными провалами вместо глаз и неестественно открытым ртом, где застрял кровавый обрубок языка, голову Шеджерет. Он представил ее муки и возненавидел Кутуза. Зачем, зачем везирь так жестоко поступил с Шеджерет?.. Ведь она хотела добра Египту.

На рассвете медный голос трубы возвестил о начале нового дня…

ВЕТВЬ ОДИННАДЦАТАЯ

На рассвете медный голос трубы возвестил о начале нового дня…