Проклятие брачного договора

– Я не смог сказать полиции однозначно, – голос Егора упал до шепота. – Понимаете, профессор никогда не посвящал меня в свои материальные дела. Наша с ним близость была духовной, строилась на науке. Я так и сказал, что ничего не знаю ни о каких ценностях, хотя профессор много лет работал с редкими документами, в том числе и очень дорогими, но сам он накопительством и коллекционированием не увлекался. Считал глупым поклоняться вещам. Он тратил деньги, которые зарабатывал, на поддержание нормального уровня жизни. И ничего особо ценного у него не было.

– Судя по тому, что вы стоите перед нами, дальше должно последовать «но», – заметил Борис.

– Да, в том-то и дело, но я не уверен, понимаете. Я не мог безапелляционно заявить полиции, что что-то конкретно пропало, потому что Ефимий Александрович мог это продать, подарить, выбросить, в конце концов.

Дине так сильно захотелось придушить молодого человека, что у нее даже зачесались кончики пальцев. Боже ты мой, ну почему он такой мямля.

– Что именно пропало? – жестко спросила она. – И почему вы хотите обсудить это с Леной?

– Ну как же, она бывала в доме почти каждый день. Могла заметить. А пропало… Во-первых, керосиновая лампа. Такая, знаете, старинная.

– Да, я тоже заметила! – воскликнула Дина и, поймав на себе косой взгляд гостя, пояснила: – Я же говорила вчера, что была один раз в квартире профессора. У нас общая домработница, и я спускалась к Ефимию Александровичу по ее просьбе. Я недолго была в квартире и никуда не проходила, кроме коридора, кухни и кабинета, но лампу запомнила, потому что у моих бабушки и дедушки есть такая же. Она стояла на книжном стеллаже в прихожей, а вчера на ее месте почему-то оказался бюст Пушкина. Ну, тот самый, – уточнила она, скорее для Бориса, чем для Егора.

Молодой человек расслабился. Видимо, данное Диной объяснение показалось ему убедительным.

– Да, – сказал он, – в общем, лампа. А еще пресс-папье со стола в кабинете. Такое деревянное и инкрустированное яшмой. Его профессору подарил коллега, ученый из Средней Азии. И еще старинный барометр. Он на подоконнике стоял.

– И что же вы про это следователю не сказали, Егор? – укоризненно спросила Дина. – Следствие знает, что профессор умер после визита какого-то незнакомца, которого Лена слышала, но не видела. Мы все исходили из того, что профессору просто стало плохо, поскольку он разволновался от неприятного разговора. Но если одновременно из квартиры пропало что-то ценное, получается, Ефимия Александровича могли убить?

– Я боялся, что мне показалось, – промямлил их собеседник. – И если я скажу про пропажу, то все подумают именно так, как вы говорите. А вдруг я ошибаюсь и от этого кто-то пострадает? Я и хотел переговорить с Еленой, не знает ли она судьбу этих предметов, если, конечно, она вообще обращала на них внимание.

– Лены нет дома, – сказала Дина. – Они с мужем после вчерашних событий уехали жить на дачу. Третья смерть в подъезде – это очень тяжело, а Лена ждет ребенка.

– Да-да, конечно, я понимаю, – испуганно согласился Егор, – если вы считаете нужным, то я, конечно, позвоню следователю и все ему расскажу.

– Думаю, это будет нелишним, – строго сказал Борис. – а я, в свою очередь, могу пообещать вам, что обязательно переговорю с Екатериной, нашей домработницей. Она прибиралась в квартире Ефимия Александровича, а значит, тоже могла знать судьбу пропавших предметов.

– Да-да, если вас не затруднит. И еще, мне неловко вас так обременять, но если вас особо не затруднит, то после разговора с этой Екатериной позвоните мне, пожалуйста. Видите ли, я очень волнуюсь. Вот мой номер телефона, – и он протянул Борису дешевую, очень простенькую визитку.

– Хорошо, – ответил Посадский, после чего Егор шагнул на лестничную клетку, звякнула кнопка лифта, лязгнули двери, послышался шум работающего мотора, и все снова стихло. Борис и Дина остались вдвоем.

– Ну что, не передумала взламывать чужую квартиру? – спросил Борис у Дины. – Кстати, мне кажется, что ты можешь поискать там внутри кое-что, помимо книги.

– Лампу, пресс-папье и барометр?

– Ты удивительно догадлива, – и Борис неожиданно чмокнул Дину в кончик носа. Как ребенка.

Разъяренная этим братским поцелуем, она толкнула давно отпертую дверь и шагнула за порог. В чужой квартире было темно и тихо. Уезжая, Лена задернула шторы, и теперь в полумраке было довольно трудно что-либо разглядеть. Для начала Дина на цыпочках обошла всю квартиру, чтобы удостовериться, что тут действительно никого нет. Квартира была пустынна, и Дина перевела дух, вдруг осознав, что все это время не дышала.

В кухне капала вода из неплотно завернутого крана, и Дина закрыла его до упора, шепча себе, что от ее визита действительно есть польза. Повинуясь какому-то странному чувству, она открыла дверцу шкафчика под раковиной, где стояло мусорное ведро, совершенно пустое. И что она собиралась здесь найти?