Проклятие Деш-Тира

Аритон вздохнул. Возможно, Джирет видел, как напряглись его плечи. Но то был единственный внешний признак, выдававший его смятение. Даже могильные камни — и те были немы. Прежде любая песчинка на дне ручья звенела, возвещая ему о величайших силах, сплетающих нити бытия. А эти камни могли бы поведать о многих тайнах... Но ладонь ощущала лишь шершавую поверхность. Аритон утратил магическое зрение, перестал видеть реальность такой, какой она открывалась магам. В Кайд-эль-Кайене Асандир открыл ему призрачный мир, оставшийся от былого паравианского величия. Аритон помнил: звуки и образы тогда буквально разрывали его. Сейчас он спокойно мог бы отправиться в Итамон и не увидеть ничего, кроме развалин мертвого города.

Врожденный дар создания рукотворных теней сохранился, но вернутся ли к нему со временем все остальные магические способности — этого Аритон не знал.

— Они начинают.

Джирет тряс его за руку, стараясь вывести из оцепенения. Вокруг мелькали какие-то тени. Аритон не знал, сколько времени прошло. Бойцы кланов образовали поминальный круг, чтобы отдать последние почести погибшим.

Аритон вытащил нож и выпрямился.

— Я послушаю отсюда, — сказал он.

Он хотел было вернуть нож Джирету, но передумал и спросил:

— Можно, я оставлю его себе? Этот нож связал нас узами дружбы, и мне хочется, чтобы он остался у меня. Он мне пригодится. А ты будешь знать, что я часто думаю о тебе.

— Значит, вы не пойдете с нами.

В голосе Джирета не было удивления. Этот мальчишка обладал гордостью взрослого бойца и не стал расспрашивать Аритона о причинах.

— Думаю, вы просто забыли, что я уже предлагал вам этот нож.

Интонация Джирета и сама манера говорить живо напомнили Аритону Стейвена. Сердце его кольнуло.

Аритон подкинул нож в воздух. Переливчато блеснула перламутровая рукоятка, и нож звонко упал на его ладонь.

— Теперь я вспомнил. Это было у ручья, когда я курил тинеллу, а ты меня разыскал.

— Этим ножом можно вырезать отличные свистки из ивы, — сказал Джирет. — Мне он больше не понадобится. — Мальчишка жестом указал на прицепленный к поясу узкий короткий меч с поперечиной. — Да будет милость Эта вместе с вами, ваше высочество.

Аритон спрятал нож за обшлагом рукава. Притянув Джирета к себе, он порывисто обнял мальчика и тут же отпустил, слегка толкнув в направлении круга бойцов.

Под жарким солнцем, что светило сквозь ветви деревьев, почти лишенные листьев, деширские бойцы, так и не сменившие своих перепачканных, опаленных и изорванных одежд, сомкнули руки. Вскоре круг разомкнулся, вобрав в себя Джирета. Прошло еще несколько мгновений, и от круга отделилась коренастая фигура, перепоясанная ремнями. Каол. Аритон сразу узнал его по походке. Чувствовалось, как сильно боевому командиру недостает ворчливой сестринской заботы Дэнии. «Словно кирпич, выпавший из кладки», — подумалось Аритону.

В центре круга стоял Халирон. Черный с золотом наряд его казался здесь не совсем уместным. В руках менестрель держал настроенную лиранту.

Халирон окликнул Каола, но безрезультатно. Теперь, когда Стейвена не стало и вся полнота власти перешла к Каолу, он вел себя так, как считал нужным. Он, не оборачиваясь, шел по обожженной земле, тяжело ступая и ссутулившись.

Убедившись, что Каол не вернется, бойцы тихо сомкнули круг.

По лицу Каола сразу было видно, что за все это время он не прилег даже на полчаса. Исцарапанное ветвями кустов, покрасневшее от укусов мошкары, заросшее щетиной, оно имело весьма свирепое выражение.

— Решили бросить нас, — с упреком произнес он. Едва не вздрогнув от резанувшего его тона, Аритон тем не менее не рассердился. Он прекрасно понимал состояние Каола.

— Я должен уйти.

Аритон чувствовал, что сейчас Каол выплеснет на него целый град обвинений, и решил их упредить. Он заставил себя обернуться. Из-за кустов донеслись печальные аккорды лиранты. Халирон исполнял поминальный ритуал по погибшим. Настал первый и единственный момент, когда бойцы могли открыто проявить скорбь. Как всегда, заботы живущих стояли на первом месте, и потому сразу после прощания остатки деширцев должны были покинуть родные места и идти в Фаллемер.

Каол ждал ответа, переступая с ноги на ногу от нетерпения. Когда волшебное пение Халирона несколько смягчило его угрюмое настроение, он засунул большие пальцы за пояс и пробурчал:

— Могли бы хоть объяснить причину. Аритон продолжал неотрывно глядеть на него.

— Я думал, ты и так знаешь. Где бы я ни оказался, туда рано или поздно придут солдаты Лизаэра.

Можно было подумать, что ответ принца обидел Каола дерзостью или уклончивостью. Черные глаза командира с нескрываемой враждебностью глядели на наследного принца.

Аритон выдержал этот взгляд. Теперь он мог вполне искренно сказать о том, о чем до сих пор старался не говорить.