Проклятие десятой могилы

Да уж, мне точно пора основательно освоить великую науку вранья. Почему-то в последнее время никто в мою ложь не верит. Может быть, я теряю хватку. Или оставила свою хватку в Нью-Йорке. Блин! Придется за ней вернуться. Класс! Мне предстоит путешествие!

— Есть хочешь? — поинтересовалась я, ткнув пальцем в сторону «Рубежа» в паре кварталов от нас.

Оглянувшись, девочка пожала плечами:

— Разве что чуть-чуть.

Я никак не могла понять, почему она до сих пор не купила себе поесть. Ее же прямо-таки трясло от голода. А может быть, от страха. Может быть, вся эта худенькая фигурка дрожала именно от страха.

— Пойдем. Умираю от голода.

К счастью, несмотря на то, что я позавтракала кулинарным шедевром от Куки Ковальски-Дэвидсон в виде глазуньи с пережаренным беконом, я оставила местечко для домашних чипсов и сальсы Рейеса. Исключительно на случай, если у меня в руках каким-то чудом вдруг окажется тарелка, пока я через живописную кухню, которая совсем не по пути, буду брести к лестнице на второй этаж. Что тут скажешь? Заблудиться для меня раз плюнуть.

Заказав завтрак, мы пошли по лабиринту под названием «Рубеж» в поисках свободного местечка, а когда нашли свободный столик в последнем зале, на экране появился номер нашего заказа.

— Я принесу, — сказала я, надеясь, что девочка не передумает и не сбежит через заднюю дверь в трех метрах от столика.

Девочке явно было неловко, но она хотела есть. Я видела, как она косилась на тарелки, пока мы стояли в очереди.

— Что ж, на вид шикарно, — заметила я, вернувшись с заказом.

Девочке я вручила апельсиновый сок и первый завтрак из меню, а сама начала подъедать сбоку двойную порцию тушеной в красном чили свинины. Тушеной свинины, знаете ли, много не бывает.

— Это точно, — отозвалась девочка, чье настороженное выражение лица превратилось в маску голодного нетерпения.

Да уж, этот ребенок мне нравится.

— Итак, — начала я, прожевывая мелкие кусочки, потому что есть совершенно не хотелось, — имя у тебя имеется?

— Хэзер, — не сразу, но все-таки ответила девочка.

И назвала настоящее имя. Я-то переживала, что соврет.

— Приятно познакомиться. Я Чарли.

Я протянула руку через стол для официального рукопожатия. Хэзер подыграла и вернулась к еде.

— Расскажешь, что происходит?

— В каком смысле? — уточнила она, засовывая в маленький рот здоровенный кусок.

— Почему ты живешь на улице? Есть ведь места и поприятнее.

— Ага. — Проглотив еду, Хэзер запила ее половиной стакана сока в один присест.

— Ну хоть сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

Пару секунд я помолчала, а потом спросила:

— А на самом деле?

Она замерла и уставилась на меня исподлобья, пытаясь понять, можно ли мне довериться.

— Наверное, прежде чем приглашать тебя на завтрак, я должна была кое о чем упомянуть. У меня есть суперсила.

Положив вилку на стол, Хэзер приготовилась делать ноги.

— Я чувствую эмоции других людей. — Девочка лишь сощурилась, пытаясь меня раскусить, поэтому я продолжила: — Я знаю, когда кто-то боится. Или когда кто-то в чем-то виноват. Или злится.

— Я не злюсь.

— Но ты боишься. И я могу это почувствовать за квартал от тебя.

— Серьезно?

— Серьезно. — Я говорила так, чтобы ее не спугнуть. Легким и беззаботным тоном, не делая резких движений, словно мне наплевать на то, что Хэзер в секунде от побега. — И тебе точно не восемнадцать.

— Вам-то что? — огрызнулась она.

— Из-за тебя мне трудно дышать.

— Чего?

— Когда кто-то напуган так же сильно, как ты, и так же, как ты, постоянно испытывает страх, у меня давит в груди, и легкие сжимаются. От этого трудно дышать.

— Вроде как при астме?

— Прямо как при астме, — согласилась я, хотя уверена, что астма — нечто в тысячу раз хуже, но для сравнения сойдет. — У тебя еда вот-вот остынет.

Хэзер фыркнула:

— Холодная еда все равно еда.

— Тоже верно, — тихо рассмеялась я.

Этого хватило, чтобы Хэзер немножко расслабилась, взяла вилку и продолжила есть.

— Ну так как? Лет девять? — предположила я, намереваясь ее чуточку обидеть, чтобы разговорить.

— Двенадцать.

Черт возьми! Она моложе, чем я думала. Меня приложило шоком от одной только мысли, что двенадцатилетний ребенок в одиночестве слоняется по улицам Альбукерке.

— Так что там с суперсилой? — спросила Хэзер, накалывая на вилку яйцо. — Вы пользуетесь ею во зло или во благо?

О да, эта девочка мне очень нравится.

— Ну, это как посмотреть. Обычно все зависит от погоды. Но я тебе так скажу: зло кажется забавнее.

Хэзер рассмеялась, и ее голос показался мне хрипловатым, словно она недавно переболела.

— Вернемся к нашим баранам. Почему ты боишься?

— Ничего я не боюсь, — отозвалась она, и все защитные барьеры тут же встали на места.

— Мои легкие не врут, а ты вот-вот меня задушишь. — Обеими руками я схватилась за горло. — Серьезно… времени… в обрез…

Я стала оседать на стуле, и Хэзер нахмурилась, засунула в рот очередной кусок и только потом спросила:

— Подкалываете меня, да?

— Вовсе нет. — Я села ровнее. — Разве что совсем капельку. Но я не буду тебе врать. Давай, спроси меня о чем-нибудь.

Девочка откинулась на спинку стула, смерила меня пристальным взглядом и кивнула на какого-то посетителя: