Проклятие для бескрылой ведьмы (СИ)

– Нет!! – заорала я во все горло, рывком сев на колени и вцепившись в волосы. Крик сам рвался из груди, отчаянный, дикий, и хотелось вырвать из головы этот мерзкий вкрадчивый голос, настойчиво звучащий в ушах, обвиняющий, обвиняющий, льющий на голову раскалённый огонь нападок, доводящий до исступления.

Виновата. Виновата. Виновата.

– Нет!!!

Глаза заволокло ослепительным маревом. Ярость, выплеснувшаяся с криком, обожгла глотку, и я почувствовала, как жар охватывает тело. Словно

Словно меня объяло пламя.

Плевать!

Скорчившись на коленях, я зажмурилась, прижав ладони к глазам, и кричала, кричала, кричала, срываясь на хрип и бешеный хохот, не в состоянии остановиться. Всё смешалось и захлестнуло разум, в дикой безумной карусели.

–…Агнесса…

Кто это? Голос кажется знакомым.

Но это обман. Иллюзия. Ничему нельзя верить.

– Агнесса…

Теперь я это точно знаю.

– Панна Мёдвиг…

Очередная ложь. Морок. От морока надо избавиться. И немедленно. Теперь мне это под силу. Стефана тут нет. И быть не может.

– Агнешка! Очнитесь!

Чьи-то руки с силой хватают меня и встряхивают. Не открывая глаз, я хрипло бормочу кляну Анфилия и ожесточённо бью Сиянием на звук голоса, не открывая глаз.

Руки ослабляют хватку, но не разжимаются. Я негодующе распахиваю глаза и вижу Штайна, изумлённо глядящего на меня. Почему-то на него падают какие-то оранжево-жёлтые отсветы, но это неважно. Встряхиваю волосами и остервенело бросаю ему в лицо:

– Тебя нет! Всё неправда! Я знаю… Оставь меня в покое! Я слишком устала от лжи!

– Значит, меня сейчас здесь нет? – вкрадчиво уточняет Стефан, и мне хочется разрыдаться от того, каким родным и знакомым звучит эта спокойно-насмешливая интонация. Но я быстро беру себя в руки. Не дам снова поймать себя в ловушку.

– Нет, – убеждённо заявляю и пытаюсь отстраниться, но не тут-то было: морок, выглядящий, как Стефан, держит меня крепко. От этого я распаляюсь только больше и в бешенстве выворачиваюсь, одновременно взметая руки и формируя в ладонях новый заряд Сияния. Одно движение – и я избавлюсь от этого морока навсегда!

Но он не даёт сгустку света сорваться с моих пальцев. Одной рукой морок-Штайн властно накрывает мои ладони, принудительно гася Сияние, а другой – резко притягивает меня к себе.

– Совы-сычи! – шиплю я, – почему это…

Он не даёт мне договорить, просто прижавшись своими губами к моим.

Только тогда я осознаю, что Стефан всё-таки настоящий.

***

Сначала я вообще не поняла, что происходит. Спустя пару мгновений возникло две мысли. Первая – я схожу с ума. Вторая – я сошла с ума, просто потому, что все творящееся вокруг – за гранью осмысленной реальности.

Я просто не могу целоваться со Стефаном. Он же коллега. И старше. Ладно, ненамного, но всё-таки. И вообще это похоже на какой-то параноидальный цирк.

Эти мысли отрезвили меня и помогли разуму проясниться. Видимо, почувствовав это, Штайн отстранился, отпустил меня. Я отпрянула от него. Рука сама взлетела в воздух, и я отвесила Стефану звонкую пощечину.

Он отшатнулся, но посмотрел на меня не гневно, а, скорее, с пониманием.

– Вы что себе позволяете, пан Штайн? – сбивающимся от возмущения голосом спросила я, – что это было?

Стефан серьёзно посмотрел на меня и хладнокровно ответил:

– Прошу прощения, панна Мёдвиг, если вдруг перегнул палку, но вас надо было привести в чувство. Вы могли всё тут разрушить, и я был вынужден пойти на такой крайний шаг.

Отсветы на нём будто бы поугасли. Осенённая неожиданной идеей, я впервые осмысленно оглядела себя.

Ощущения не обманули.

От меня исходило золотисто-багряное свечение, словно я была объята пламенем. Хотя почему «словно» – над тыльной стороной кистей до сих пор плясали редкие огоньки. Я потрясла руками, и они потухли.

Вокруг обстановка была не лучше. Пусть земля и прекратила бесновато трястись, но Проклятое кладбище, похоже, окончательно прекратило своё существование. От него остались только рытвины, обломки могильных плит, перекорёженные ограды, скрученные, как бельё после выжимки. И разломы, зияющие то тут, то там.

Вокруг нас зияла плешь выжженной земли, простирающаяся к тому месту, где я пыталась спасти Вороньего колдуна. Я невольно бросила взгляд на разлом, где сгинул Тристан. Изнутри опять начала подниматься тёмная волна тоски по Иню и холодной ненависти к себе, но я кое-как заставила себя подавить её.

Стефан тоже помог мне отвлечься, стянув с плеч тёплый плащ и накинув мне на плечи со словами:

– Странно, что вы до сих пор не замёрзли окончательно. В таком-то виде.

Только тут я поняла, что всё это время стояла перед ним в неглиже.

– Анфилий всё тут задери! – прошипела, не зная, куда деть себя от смущения, и тут же закуталась в плащ. Немного полегчало, холод отступил. Но на сердце по-прежнему было погано, и навалилась ужасная усталость, словно я только и делала, что день-деньской таскала туда-сюда брёвна на собственной спине.

Голова закружилась, меня повело, и я пошатнулась. Ноги задрожали, наотрез отказываясь меня держать.