Проклятие для Чудовища (СИ)

В глубине души он понимал, что его внешний вид отражает душу. Заслужил ли он это? Наверное, раз такое произошло. Можно ли с этим жить? Конечно, если ты принимаешь себя таким.

Но Филипп не принимал. И что больше всего давило — мать тоже не принимала.

Филипп вылетел из здания, не дожидаясь матери. Они приехали сюда на ее машине. Парень понятия не имел, где находится и в какую сторону двигаться, шел, куда глаза глядели. Точнее, он смотрел лишь себе под ноги, наступая на слякоть. Вот уже месяц он не ходил по улице в одиночестве, выбирался из дома только с мамой и исключительно на ее машине. На Филиппе была лишь короткая черная куртка, никакой шапки или шарфа, скрывающих кожу. Еще ни разу ему не приходило в голову, что теперь это обязательные элементы гардероба.

До этого дня.

Филипп шел не так долго, но в спину услышал как минимум три непечатных крика и кучу перешептываний. Один раз его даже плечом задели, явно неслучайно. Чем дальше увеличивалось расстояние от больницы, тем больше нарастал страх и тревога. Ходить по темным улицам было опасно, в кармане только телефон, которым Филипп уже давно перестал пользоваться. Нет ни денег, ни проездного, ничего, что помогло бы почувствовать себя хоть капельку в безопасности.

С каждой секундой мир все больше мутнел перед глазами. Филипп вспомнил это чувство, начиналась паническая атака. Только не сейчас, нельзя останавливаться сейчас. Последней каплей стал гудок автомобиля, прозвучавший за спиной.

Филипп резко остановился, ожидая самого худшего. Он невольно сравнил себя с девчонкой в короткой юбке, которая слишком задержалась на прогулке.

Обернувшись, парень увидел знакомый капот. Впервые Филипп почувствовал облегчение при виде матери. Ему показалось невероятным, что она нашла его так быстро, но тут же вспомнил о телефоне, по которому она его и выследила.

Без лишних слов парень сел за заднее сиденье, забившись носом в щель между дверью и креслом, вдыхая аромат кожи. Вероника подумала, что он обижен и просто не хочет говорить о случившемся, на самом же деле Филипп просто старался унять бешено разогнавшийся пульс и тяжелое дыхание.

Они не разговаривали до следующего дня, пока Вероника не заставила сына проводить ее у порога. Женщина недавно сблизилась со своим коллегой по работе и уже частенько оставалось у него на несколько дней, предоставляя огромный особняк в полное распоряжение несовершеннолетнего сына с явными проблемами.

— Ты точно не передумаешь? — задала она лишь один вопрос, снова намекая на пластическую операцию.

— Не передумаю.

Филипп желал вернуть себя больше всего на свете, правда не таким способом. Он верил, что сможет найти выход, но с каждым новым днем, месяцем, ударом часов его уверенность таяла, а гордыня отступала на задний план. Он уже давно потерял всякую надежду и собирался набрать номер матери, пока перед его глазами не появилась девушка возле перилл на одном из школьных пролетов.

Девушка, которая может его спасти.

***

— Я слышал много высказываний в свой адрес, но от матери, да еще и пребывая в нестабильном психическом состоянии…

— Я понимаю, — мне было до невозможности жаль Филиппа и еще больше обидно, что он не получил поддержки от единственного человека, который мог ее дать — от матери. Как можно назвать своего сына чудовищем?

Думаю, большая часть подростков, чьи родители лишены абсолютно любого отголоска чувства эмпатии сталкивались с тем, что их называли чудилами лишь за то, чего не понимает взрослое поколение. Стильный наряд, крашеные волосы, яркий макияж, длинные ногти, изображения любимых персонажей и кумиров. У меня у самой частенько портилось настроение из-за комментариев Джаннет по поводу моего внешнего вида: «Выглядишь, как распутница», «Волосы, как гнездо у вороны», «Отвратительный цвет», «Вырядилась, как клоун» и куча других фраз, перевод которых я, к счастью, не знаю. Такие замечания здорово подкашивают самооценку, но еще хуже, когда указывают на то, что ты не в силах исправить. Например, на твою внешность. Особенно те, кто, как казалось, просто обязаны принимать тебя таким, какой ты есть.

— Я знаю, она хотела помочь, и я почти согласился, но тут появилась ты.

— Эй, — я села в позу лотоса и взяла руку Филиппа в свою. — У нас еще есть время, мы обязательно начнем все сначала, когда вернем тебе прежний облик. Если же не получится, барби из себя ты всегда успеешь сделать.

Филипп улыбнулся одним уголком рта, но ямочка на щеке все равно заиграла.

— Так о чем мы говорили? — я выпрямилась и заправила прямые пряди за уши. — Чтобы снять проклятие нужно лишь выполнить то, о чем оно просит. Как оно звучало?