Проклятие для Чудовища (СИ)

— Случайно! А платить кто будет? Так, Борь, вызывай полицию, разбираться будем.

— Мы заплатим, — спокойно сказал Филипп.

— Чем?

Мы вчетвером посмотрели на ценник, который был не таким уж и большим.

— Пара сотен найдется.

Ситуация не такая страшная, как могла бы быть, но работники магазина подняли такую шумиху, будто мы целый стенд разбомбили, причем нарочно. Женщина принесла швабру и заставила меня самой все убирать. Я заготовила про себя целую речь о своих правах, но решила не усугублять ситуацию. Охранник все это время стоял у нас над душой с таким взглядом, будто мы заключенные.

Нас привели на кассу, где заставили платить за разбитую бутылку.

— Паспорт, — потребовала зачем-то женщина за кассой.

— Но мы же не покупаем алкоголь, — не поняла я.

— Не покупаете, а оплачиваете. Что я потом руководству скажу. Что дети фактически водку у меня купили?

— Это было вино, — поправила я, хотя не улавливала логики в ее словах. — Я не ношу документы, — сказала я парню. Охранник все еще стоял за нашей спиной, буквально дыша нам в уши в этом тесном пространстве между двумя кассами.

К нашему спектаклю подключились новые зрители. В такое время покупателей было мало, вот все работницы и столпились, осуждающе нас осматривая.

Филипп достал из внутреннего кармана куртки паспорт и протянул его женщине. Та грубо схватила документ и отодвинула его на длину вытянутой руки от лица и прищурилась под очками. Остальные работницы, как коршуны, склонились к ее плечам, заглядывая в паспорт. Они ну очень долго его изучали, будто мы паспортный контроль на границе проходим.

— Подумать только, еще восемнадцать не успело исполниться, а они уже глаза наливают.

— Но мы не собирались алкоголь покупать, я случайно задела бутылку, — в сотый раз оправдывалась я.

— Такой симпатичный парень был. Ишь, что с собой сделал. Не узнать. Вот, что бутылка с людьми делает.

— Наркоман теперь еще точно.

— Ну знаете, — я вырвала паспорт из рук женщины. — Мы же молчим, что вам с таким характером только надзирателями в тюрьме работать. Лучше любой смертной казни действуете.

— Ах ты нахалка, посмотрите на нее. Да какое ты право имеешь так со взрослыми разговаривать?!

— Какая разница, какой у вас или у нас возраст? Я разговариваю с вами, как вы того заслуживаете. Какое ВЫ имеете право обсуждать чью-то внешность и ставить диагнозы?

— Борь, выкини их отсюда, и чтоб духу вашего здесь не было! Хамло малолетнее!

— Да чтоб у вас кассы зависли, méchants[1], - кинула я напоследок, пока охранник пузом подпирал нас идти вперед.

Нас выставили за дверь, грубо пихнув в спины прямо у лестницы из трех ступенек перед входом. Я уже повернулась, чтобы высказать охраннику все, что я о нем думаю, но Филипп остановил меня, сжав запястье.

— Оно того не стоит, пойдем.

— Пусти меня, я им всем запор наколдую, — от злости у меня в буквальном смысле дымились уши.

— Не надо, Лив, им и так из-за нас придется карволол пить, — Филипп обнял меня за плечи и повел вперед, чтобы я не оборачивалась.

Я остыла достаточно быстро, мы уже дошли до частного сектора. Я отдала Филиппу его паспорт, который выхватила из рук грубиянок.

— Ты всегда носишь его с собой?

— Приходится. Меня довольно часто останавливают сотрудники правопорядка.

— Но это абсурд! Ты же не вандал и не беглый заключенный.

— Ты же сама только что видела, что это никого не волнует.

Я сложила руки на груди и вздохнула.

— Я верну тебе за бутылку, когда домой придем.

— Не стоит. Считай, что я угостил девушку дорогим вином сегодня вечером.

— По акции, — рассмеялась я.

— Конфеты только жаль не купили, — в такой суматохе я и забыла, зачем мы вообще заходили в магазин.

— Не думаю, что мама расстроится. Ты ей только не рассказывай о произошедшем.

— Эх, а я так хотел рассказать, какая у нее дочь скандальная.

— Я не скандалистка! Они же сами напросились.

Филипп смеялся, ближе прижимая меня к себе.

— Да ну тебя, — притворно обиделась я, толкая парня.

Филипп не уступил и направил меня в сугроб в ответ. Так мы и шли до моего дома, толкая друг друга из стороны в сторону, как два барана, явно нарушая покой соседей своим громким смехом.

— Ты вроде сказала, что Юри тебя поцеловал? — внезапно прервал все веселье парень.

— Да. Не то, что поцеловал. Скорее чмокнул. В щеку.

— А-а, я уже подумал…

— Что?

— Что у вас уже все серьезно.

Я поникла, услышав такой ответ.

— Ну надо же с чего-то начинать.

На первом этаже горел свет, а из трубы шел дым. Мы сто лет не разжигали камин. Родители будто предсказали, что сегодня будут гости. Я тихонько приоткрыла дверь, прислушиваясь к звукам в доме. Филипп стоял на крыльце за моей спиной, ожидая зеленого света.

— Мам? Пап? Вы не против, я привела гостя? — крикнула я, надеясь на ответ.

— Конечно нет, — мама вылетела с кухни, держа полотенце в руках. Ее зеленый свитер защищал самодельный фартук, а волосы были собраны в высокую прическу с помощью крабика.

Мы с Филиппом, как два пингвина, зашли в прихожую и тихо прикрыли дверь.

— Филипп, как я рада тебя видеть! — искренне улыбнулась мама.

— Я вас тоже, Кристина, — улыбнулся в ответ Филипп.