Проклятие для Чудовища (СИ)

Мама вернула фотографию в альбом, обходясь с ней максимально аккуратно. У Филиппа наконец появилась возможность осмотреть комнату, сделанную в таких же ярких цветах, как и весь дом. Прямо за диваном располагался шкаф-стена из дерева медового оттенка, справа стояло кресло под стиль дивана, над камином висели картины, а у окна посредине расположился рояль, на котором и остановился взгляд парня.

— А кто у вас играет? — Филипп подошел к инструменту и провел рукой по закрытой крышке клавиш.

— Мы все, — мама вернулась на диван, хлопая рукой по месту рядом с собой, приглашая папу сесть.

— И Ливана тоже?

— Конечно. Бабушка бы не простила ей неумение.

Филипп сел на банкетку и открыл клавиши.

— Сыграешь?

Я, стоящая рядом со сложенными на груди руками, встрепенулась, не ожидая такого предложения.

— В этом и соль, что я играю только у бабушки.

— Ну ради меня, — Филипп поднял на меня свой фирменный щенячий взгляд и чуть приподнял уголок губ, обезоруживая ямочкой на щеке.

Мои плечи опустились, а щеки окрасились в розовый вовсе не от жара камина.

— Немного, — я села рядом с парнем на мягкую сидушку, слыша, как мама восторженно набрала воздух. Готова поспорить, она выпрямила спину и схватила папу за руки, будто сейчас будет что-то невероятное.

На самом деле она частенько уговаривает меня сыграть, но я всегда отказываюсь. Возможно из-за настойчивости занятий музицирования в Париже, где за любую ноту мимо бьют палкой по пальцам.

Я провела рукой над клавишами и тут же ее отдернула, как от огня.

— А что сыграть?

Филипп пожал плечами.

— Свое любимое.

Меня в который раз поставили в тупик. Джаннет не заставляла себя ждать, всегда выбирая композицию только и исключительно из нестареющей классики. Я размяла плечи и выпрямила спину. Бедро Филиппа касалось моего, что должно было стеснять движение и отвлекать, но рядом с ним я чувствовала себя спокойнее, будто передо мной не родители, а целый зал «Гарнье».

У меня была любимая композиция. Сцена из «La belle et la bête»[2], когда они танцевали в огромном бальном зале заколдованного замка. Я знала каждую композицию из мультфильма, но эта заставляла мое тело замереть и покрыться мурашками, пока последняя нота не проникнет в самое сердце. Никогда не считала себя достаточно впечатлительной, тем более так реагировать на обычную живую музыку, но, смотря мультик одной и в темноте, я частенько проливала пару капель слез.

Водя пальцами по белоснежным клавишам из горной ели, слоновой кости и клыка дракона, я впервые очистила свой разум и ни о чем не думала. Беззвучно шептала слова песни к мелодии, помогая самой себе. Играть на домашнем инструменте было непривычно — за всю жизнь я касалась его не более пяти раз и то только во время уборки. Рояль Джаннет был настоящим произведением искусства — выполненный из хрусталя, прозрачный как горное озеро, можно рассмотреть каждую деталь, работающую исправно. Наш же был полной противоположностью — матовый черный из граба с золотыми вставками, страшно подумать, сколько ему лет (скорее веков).

Закончив игру, я сложила руки на коленях. Осталось только встать и поклониться с прямой спиной, как учил этикет.

— Bravo, chérie[3]! — захлопала мама в ладоши.

— И много у тебя еще скрытых талантов? — спросил Филипп, пристально рассматривая мое лицо.

— Безошибочно выбираю сочные фрукты на рынке, — попыталась пошутить я, ерзая на банкетке.

— Научишь меня чему-нибудь? — спросил Филипп, выпрямляя спину и стуча пальцами по клавишам. У него были достаточно длинные фаланги для инструмента, но не такие изящные и тонкие, как того требовали стереотипы.

— Разве что «Собачий вальс».

Мы с Филиппом еще немного поиздевались над инструментом, проверяя абсолютно все, что можно было нажать. Чувствуя, что уже у самой стоит звон в ушах, предложила закончить вводный урок музицирования.

Филипп ушел, пожав руку папе и получив от мамы крепкие объятия. Мы помахали друг другу издалека, что было достаточно неловко после теплого семейного ужина. Он так и не побывал в моей комнате, которую было просто неприлично показывать в том виде, в котором она сейчас находилась. Я сама время от времени спотыкалась обо все, что валялось на полу. А в добавок наличие тропических тараканов и пауков придавало комнате особую атмосферу главной городской свалки.

[1] Злыдни

[2] Красавица и Чудовище

[3] Браво, дорогая

Глава 22

Может когда-то, в веке так тринадцатом-четырнадцатом, шабаш ведьм был настоящим событием, на которое приглашали самого дьявола. Вечно молодые девушки распускали косы, танцевали голышом вокруг адского костра, приносили в жертву барашка или вредную соседку, сейчас же «шабаш» просто кодовое слово для вечеринки, которую устраивает главный в клане.

Все городские ведьмы объединяются в так называемый клан по местности, в которой они проживают, и выбирают лидера. Чем-то похоже на домоуправление. В полном составе мы собираемся лишь раз в год на дату кровавого полнолуния и, составляя диаграмму, 20 % времени обсуждаем проблемы насущные, а 80 % веселимся и пытаемся выдавить максимум светских манер.