Проклятие для Обреченного (СИ)

Одного дракона огненный шар сбивает почти сразу – пламя охватывает стального зверя, и, кажется, я даже слышу его протяжный крик, когда монстр теряет управление и устремляется к земле. Я не знаю, почему не прыгают халларны – огонь на драконе такой сильный, что в его языках почти не видно людей. Или у них нет того спасительного заклятия, которое использовал Тьёрд? Что он тогда вообще делал?

Я ничего о нем не знаю.

Боги, а ведь он был моим мужем.

Спустя несколько мгновений, подбитый дракон врезается в каменный столб, и клубы черно дыма поднимаются над местом падения огромной каменной шапкой.

Еще одного дракона мы теряем, когда переваливаем за горную гряду – и к нам устремляется новая порция огненных сгустков. Теперь уже виден их источник – какие-то длинные трубки на колесах, возле которых суетятся люди. Такие трубки я видела лишь однажды, да и то издали. Халларны называют их вроде «пушки». Такие, но поменьше, они притащили с собой, когда штурмовали Красный шип.

Они разрушают все, до чего добираются эти красные шары.

Но даже у смертоносного оружия есть изъяны: ему нужно время, чтобы набраться силы для нового залпа.

И именно в этот промежуток, прямо сейчас, в дело вступают драконы.

Громадные не живые стальные чудища камнями падают к пушкам, раскрывают пасти и поливают их слепящим белым пламенем. Я зажмуриваюсь, но все равно успеваю заметить, как в потоках этого пламени буквально за мгновение перестают существовать люди.

Зрелище одновременно ужасное и завораживающее.

Драконы парят над пепелищем, выжидая, пока белое пламя уляжется (а горит оно совсем недолго), и начинают спускаться, выставив перед собой когтистые лапы.

— Не торопись, - Кел’исс придерживает меня за плечо. – Сначала бригада зачистки, потом мы.

Халларны спрыгивают с драконов, когда те еще даже не коснулись земли, и тут же разбегаются в разные стороны, первым дело проверяя противников возле пушек. Вернее то, что от них осталось. Живых среди них нет.

— Туда, к пещере, – отдает приказ заклинатель – и халларны устремляются к темному провалу в горе.

Мы идем следом.

К тому времени, когда добираемся до входа в пещеру, внутри уже все закончено.

Тут и там вижу неподвижные тела. Это точно не северяне, но и на халларнов они не похожи. Форма совсем другая: на черную кольчужную броню наброшены какие-то длинные свободные туники без всяких знаков отличия.

— Пленный, господин, - рапортует заклинателю кто-то из воинов.

Он так бесшумно «вырастает» перед нами, что я чуть не шарахаюсь Кел’иссу за спину.

— Очень хорошо, - мрачно усмехается Заклинатель. - Выставить охрану по периметру, обо всех происшествиях сообщать лично мне.

— Да, господин.

Одежда единственного пленного мне знакома слишком хорошо. Вернее, пленной. Это женщина. Это жрица Скорбных дев – тех самых служительниц Трехлавого бога, которым я была предназначена в жертву. И, кажется, за мной приходила именно она. Как ее зовут?

— Алигара? – усмехается Кел’исс, точно специально помогая мне вспомнить. – Очень неожиданная встреча. Тебе редко удается меня удивить, но сегодня я под впечатлением.

Точно – Алигара! Старшая жрица.

Правда, теперь она выглядит совсем не так гордо и высокомерно, как тогда, в Красном шипе.

Где твой обсидиановый медальон жрица? Где твоя спесь?

— Отдыхаешь здесь после праведных трудов на благо Империи? – не скрывает насмешки заклинатель. – Уютно здесь у тебя. Правда, далековато от храма Трехглавого.

Жрица сплевывает на пол сгусток крови. Ее глаза пылают такой ненавистью, что я даже отступаю в сторону, чтобы ненароком не попасть под ее испепеляющий взгляд.

Неужели третья сторона – это Скорбные девы? Но почему? Или Кел’исс ошибся – и мы по недоразумению атаковали тайный храм Трехглавого? Когда халларны только пришли в наши земли, они всюду их строили, чтобы убить веру в северных богов. А мы их разрушали. А они снова строили.

Но Заклинатель чувствует себя очень уверенно и совсем не похож на человека, который допускает возможность ошибки или очень странного совпадения. Он ненадолго уходит вглубь пещеры, а затем из темноты до нас доносится его голос:

— Тащите сюда эту лысую суку!

Порядком побитую жрицу подхватывают под руки и тащат прочь. Ее ноги под тяжёлым балахоном, в изорванных сапогах, скребут по каменистому полу. И мне приятно видеть ее мучения. Приятно ощущать, что та, кто готова была отправить меня на алтарь, теперь попала в ситуацию, из которой едва ли выберется живой.

Пусть перебьют друг друга, пусть перегрызутся, как голодные крысы в узкой норе. Север от этого только выиграет.

Я тоже иду за ними.

Метров через сто, у огромного провала, над которым горят несколько факелов, вижу то, что уже видела много раз - каменные треугольник высокой в два человеческих роста. Совсем как отметины на телах одержимых северян и халларнов. Только над каменными треугольниками нет лучей.

— Как, Алигара? – голос заклинателя сочится яростью. – Откуда тебе досталась эта технология?