Проклятие для Обреченного

Единственная, кому мои кошмары доставляют почти столько же боли, сколько и мне - Старая Ши. Моя добрая кухарка места себе не находит, каждый день пытаясь хоть чем-то меня порадовать: готовит что-то вкусное специально для меня, варит сладкое питье из вина и ягод. Очень не хочется обижать ее своей грустью и насупленным видом. Потому, конечно же, улыбаюсь, радуюсь. И надо видеть, как в такие моменты изменяется ее лицо: как молодая буквально летает по кухне, скороговоркой, сбиваясь и перепрыгивая с темы на тему, рассказывает обо всех последних сплетнях.

Это и правда помогает отвлечься.

Постепенно оттаиваю и прихожу в себя.

До следующей ночи.

Сегодня я надолго засиживаюсь внизу. Кажется, даже начинаю дремать, потому, боясь вспугнуть долгожданную сонливость, остаюсь в кресле. Огонь в камине давно погас, слуги разошлись по своим комнатам.

Красный шип погрузился в тишину и спокойствие. Когда люди Тьёрда только начинали свои земляные работы, они часто работали и по ночам. Я до сих пор не могу привыкнуть, что теперь с наступлением сумерек все тихо.

Я даже не знаю, что меня вдруг вырывает из такой приятной и долгожданной дремы. Сонно жмурюсь, пытаясь понять, где нахожусь. На коленях пушистым комком свернулся немного отъевшийся кот. Когда только пришел? Глажу его – и животина тут же отзывается довольным мурлыканьем. Кот оказался очень полезным в хозяйстве. В первые дни каждый день ловил по несколько здоровенных крыс и приносил их во двор, складывая в рядок возле кузницы – хвастался.

Мне даже начало казаться, что этот кот приносит замку больше пользы, чем его законная хозяйка.

Поджимаю ноги, потому что по ним неприятно тянет холодом.

Что-то перетягивает мое внимание. Какое-то движение?

Приподнимаюсь и оборачиваюсь – в раскрытых дверях стоит закутанная в черное тень.

Мгновение – и она проскальзывает наружу. Совершенно беззвучно. Как нарочно, чтобы не привлекать внимания.

У меня нет повода в чем-то подозревать обитателей замка. Намара и Геарат не в счет. От них гадости можно ожидать в любой момент. Но такие ночные вылазки – это очень странно.

Поднимаюсь, придерживая кота, перекладываю его на свое место – и бегу к дверям. Приоткрываю их, выглядываю наружу. Глаза, привыкшие к темноте, быстро находят закутанную в черное фигуру. Передвигается не прямо через двор, а короткими перебежками, прячась за постройками.

Следую за ней. Почему-то кажется, что это ребенок. Или женщина. Фигура щуплая и невысокая, явно не мужская.

Сегодня морозно, весь день шёл снег, так что мягкие туфли быстро намокают и холодят ноги. Но возвращаться уже поздно.

Неизвестный в черном останавливается у замковой стены, а потом поднимается вверх по каменной лестнице. Жду, пока поднимется достаточно высоко – и продолжаю преследование. Если обернется и присмотрится – я вся как на ладони. Но неизвестный слишком торопится. Успею заметить, как перебрасывает что-то за стену. Пытаюсь рассмотреть получше, но нока скользит и это едва не стоит мне жизни. Еще бы немного - не удержала бы равновесие и свалилась головой вниз.

Тент все же оглядывается.

Пригибаюсь, почти распластываюсь на ступенях.

Одинокая фигура торопится к сторожевой башне.

Нет необходимости преследовать ее дальше.

Я успела увидеть лицо.

Намара. Я ведь подозревала, что так просто она не успокоится.

Сестра, судя по всему, меня не узнала.

Забираюсь на стену. Не уверена, но вроде бы вижу на свежем снегу цепочку удаляющихся следов.

Что  ты задумала, «любимая сестрица»?

Но с ней я успею поговорить позже. Сначала спускаюсь в караульную будку.

— За стеной люди. Один, возможно, двое. Получили какое-то послание со стены. Доставить в замок живыми и невредимыми. Послание должно быть у них.

Халларнские воины, оставленные Тьёрдом в Красном шипе, смотрят на меня во все глаза. Как будто решают – послать меня мягко или обложить тяжелым словом.

Мысленно желаю себе терпения и продолжаю:

— Генерал будет очень недоволен, если в его отсутствие обнаружится, что Красный шип снабжает мятежные кланы сведениями и припасами. И все это – под носом у его воинов.

Они переглядываются и поднимаются с мест.

— Живыми и невредимыми, - уточняю на всякий случай.

— Да, госпожа, - по-военному салютуют мне халларнцы.

Другое дело.

Тьёрд приказал слушаться меня почти так же беспрекословно, как и его, если мои приказы не противоречат политике империи.

Я понятия не имею, кому и что отправляла Намара. Но на любовную переписку тот сверток был не так, чтобы похож. Придется узнать самой. В моем замке не будет дел за моей спиной.

Пока халларны седлают лошадей, возвращаюсь в замок. Надеюсь, Намара не забилась в какой-нибудь угол. Не хотелось бы откладывать разговор надолго.

У нее нет поводов прятаться. Никто и ни в чем ее не подозревает.

Она так думает.

Толкаю дверь в ее комнату – заперто.

Уверенно и настойчиво колочу в нее кулаками. Мне больно, но эта боль как раз настраивает на предстоящий разговор.

— Кто там? – слышу приглушенный голос Намары. Пытается выдать себя за сонную.

— Открой или я прикажу выломать дверь.

— Что тебе надо, потаскуха? Я уже сплю!