Проклятие Дома Ланарков

— Вы убийца, Дегриль! — с презрением объявила девушка, глядя прямо в глаза охотнику. — Вы воспользовались случаем и устроили в лесах моего отца очередную бойню. — Эмоции сострадания и боли отражались на её лице, в глазах.

— Это ещё надо доказать! — прорычал Дегриль. Высокий и массивный, с грубым лицом и голосом, с отрицательной харизмой убийцы, он сразу подавлял любого, но только не эту девушку, которая бесстрашно смотрела на возвышающегося над ней голиафа. И охотнику пришлось оправдываться!

— Я убил лис в другом месте. Главный егерь вашего отца может это подтвердить… Послушайте леди, прошли времена норманнского Лесного кодекса времён Вильгельма Завоевателя, когда достаточно было подозрения в браконьерстве, чтобы повесить любого на ближайшем суку.

Неизвестно откуда, точно из земли вырос констебль, не спеша, с сохранением подобающего спокойствия он приблизился к участникам конфликта, достал блокнот, в который был вложен карандаш, и вежливо поинтересовался, что ту происходит. Потом предложил посторонним разойтись, чтобы не мешать следствию…

В этот момент к охотнику подошёл один из его товарищей, которому громила вполголоса стал сыпать угрозами в адрес девчонки. Вэй стояла неподалёку и всё слышала. Приятель охотника удивился: девчонка же из Ланарков!

— Я знаю, — злобно ответил ему «пират», — и всё равно пусть лучше не связывается со мной.

* * *

— …Это Клэр — младшая дочь графа, — пояснила писательской паре маленькая старушка в огромной старомодной шляпе, в мешковатом платье и с тремя маленькими комнатными собачонками на поводках. Старушке оказалось по пути с гостями городка. — Добрая душа! — рассказывала пожилая собачница. — Уж будьте уверены, юная леди Ланарк позаботится о всякой заболевшей птахе или потерявшем мать лесном детёныше, коль им повезёт вовремя попасться ей на глаза. Пожилой граф прежде сам был страстный охотник, но похоже и ему при таком ангельском ребёнке стало совестно убивать и калечить зверей ради пустой забавы.

Арчи и Вэй были впечатлены. По скромной одежде девушки — грубой шерстяной юбке, вязаной кофточке и простых сапожках — никак нельзя было догадаться, что защитница зверей — представительница одной из самых родовитых и богатейших семей королевства!

Но больше всего Скарлетт и её мужа озадачило, почему юная графиня как будто даже не взглянула в сторону убитого ягуара. Всё же зверь был повинен в смерти её сестры. А обвинённый этой Клэр в жестокости Дегриль всё-таки как-никак отомстил за гибель близкого ей человека. Но пожилая собачница скептически фыркнула:

— Вы думаете кто-то всерьёз поверил, что почти ручная кошка убила леди Анну?! Старшая графская дочь была не чета своим сёстрам, — настоящая Диана-охотница! Скорее она сама бы прикончила пуму.

— Почему тогда все так рукоплескали охотнику? — удивился Арчи. Бабулька вздохнула и произнесла с непонятной обречённостью:

— А что нам остаётся! Всем хочется верить, что страх больше не вернётся.

Глава 6

Траурная процессия медленно двигалась от ворот вглубь кладбища мимо каменных крестов и массивных мраморных обелисков. Гроб из чёрного морёного дуба несли на плечах восемь молодых мужчин — с непокрытыми головами и во фраках.

Покойница лежала на белом атласном ложе в подвенечном платье, красиво уложенные волосы её были украшены венком из живых белых роз, кожа выглядела розовой и тёплой. Казалось, она всего лишь уснула. Хозяин похоронной конторы «Крамер и сыновья» 47-летний мистер Филипп Крамер очень постарался с помощью грима и краски вернуть покойнице прижизненную красоту и скрыть полученное ею увечье. Он также пригласил первоклассного парикмахера. В результате леди Анна, по мнению Крамера, выглядела «даже лучше, чем при жизни».

Мать покойной — графиня Элизабет Ланарк едва могла идти, её приходилось поддерживать под руки. Тяжёлая болезнь в последнее время сильно состарила эту прежде весьма привлекательную и темпераментную женщину, а внезапно поразившее их с мужем страшное горе буквально подкосило её. На отпевании в городском соборе графиня упала в обморок. Доктору Эдмунду Йейтсу удалось привести даму в чувство лишь дав ей вдохнуть ароматической соли. После этого миссис Элизабет сумела взять себя в руки и далее держалась с поразительной стойкостью. Ни одной слезинки не появилось на её щеках даже во время последних минут прощания с дочерью. Лишь во время речи священника городской церкви, преподобного Альберта Джонса, когда викарий сравнил её Анну с ангельским созданием, которому место в раю, а не на грешной земле, она вдруг обвела всех изумлённых взглядом, словно очнувшись и плохо понимая, что тут происходит.