Проклятие древних жилищ<br />(Романы, рассказы)

— Господи Иисусе! — услышал я. — То же самое, что с Ансельмом Сандром… глаза!

Я узнал человека. Это был господин в сером. И несколько раз выкрикнул:

— Человек в сером! Человек в сером!

— Как он сумел войти? — яростно выкрикнул Кобе. — Не отпускайте его, господин Кершов?

Комиссар полиции тряхнул головой и медленно выпрямился.

— Он мертв, — прошептал он, — его глаза выжжены… Что за дьявольские силы окружают нас?

— Кто это? — закричал я. — Вы его знаете?

— Да, я его знаю… это… нет, Кобе, пусть лежит лицом вниз, слишком ужасный вид. Бедняга, мой бедный друг, — вдруг всхлипнул он.

— Как? Это ваш друг? — Я был поражен.

— И ваш также, Хилдувард… Это английский сыщик Кенмор!

Патетье первым задал четкий вопрос:

— Что он делал здесь? Искал Фантома?

Мы трое не могли дать ответа, но со стороны прилегающей библиотеки послышался пронзительный вопль. Кобе всех обогнал. Он пронесся через библиотеку к веранде и на мгновение застыл на месте, словно в него ударила молния.

— Опять! Вон за стеклами галереи!

Мы слышали, как он пробежал по коридору, потом выругался. Я хотел присоединиться к нему, но Кершов удержал меня.

— Кобе справится один, — сказал он и задумчиво добавил: — Почему были крики за стеклом? — Он оглядел галерею с матовыми стеклами. Патетье предложил немедленно отправиться за помощью, но комиссар счел это ненужным. — Уверен, наверху потребуют хранить молчание об этом какое-то время, поскольку Кенмор был прислан к нам с особой миссией и получил аккредитацию от юридических властей.

— Сейчас на Влесхизбруге дежурит полицейский, — сказал Патетье. — Хотите, я схожу за ним?

— Сходите, — согласился господин Кершов после недолгого раздумья, — попросите его прийти сюда, но ничего не говорите о случившемся здесь.

Начальник уже в холле дал полицейскому необходимые распоряжения. Через четверть часа труп Кенмора был убран. Никто на улице не подозревал о новой драме.

Вернулся расстроенный Кобе.

— Бандит обогнал меня, — проворчал он. — У него словно крылья за спиной.

— Ты его видел, Кобе?

— И да, и нет… черная молния.

— У вас вроде была лампа, — сказал Кершов.

— Была. Я схватил лампу с лестницы, что позволило мне чуть рассмотреть его поганую рожу.

— Лучше, чем ничего!

— Слишком мало! Я вряд ли смогу узнать его, если встречу.

— Очень жаль, — вздохнул Кершов.

— Но это был крепкий парень, — сказал Кобе, — бульдожья башка. Больше ничего сказать не могу.

Кершов сел за стол и принялся писать протокол. Мы с Патетье остались сидеть и молчали. В комнате стояла такая тишина и царило такое спокойствие, что трудно было поверить в драму, разыгравшуюся у нас на глазах.

— Хилдувард, — заговорил в конце концов бравый парикмахер, — ты в состоянии заниматься сыском. Заставь работать мозги, мой мальчик, а не сиди, как кукла на ниточках!

— Кенмор преследовал Фантома, а Фантом проник сюда, чтобы разделаться с тем или другим человеком, как обычно поступает…

Кершов перестал писать. Он не прислушался к моим словам. Встал и поспешно удалился.

— У меня куча работы, — вздохнул он, спускаясь по лестнице.

— Продолжай, Хилдувард, — настоятельно потребовал Патетье, когда мы остались одни. — Господин Кершов не верит в твои способности сыщика, а я верю.

— Фантом знает место за матовыми стеклами галереи и знает, что может легко и быстро уйти от преследования. Когда тебя легко ранили, попытка провалилась, но на этот раз ему бы удалось убить тебя, не вмешайся Кенмор.

— Вполне возможно, — кивнул Патетье, соглашаясь. — А… выжженные глаза?

— Тут я ничего не понимаю! — в отчаянии воскликнул я.

— В этом и состоит трудность, — угрюмо сказал он, — ты прочел тонны полицейских романов, изучил методы господина Лекока, был первым в Генте, который что-то узнал о Фантоме и его преследователях Кенморе и… как зовут второго сопляка?

— Токантен?

— Токантен или другой тип с таким же смешным именем! Опять ткнулись носом в пустоту, — впервые Патетье выглядел растерянным и сожалел о своей страсти к сыщикам и их расследованиям. — На самом деле лучше бы этот кровавый бедлам остался в книгах, — проворчал он, — жизнь прекрасна, проживать ее здорово! Знаешь, Хилдувард, у меня безумное желание закрыть цирюльню раз и навсегда и отправиться подальше отсюда — в Патагонию на вершину Везувия!

Патетье никогда не ладил с географией и был уверен, что Швейцария стоит на берегу Атлантического океана.

— Патагония очень далека от вершины Везувия, которая, кстати, необитаема, — улыбнулся я, — тебе лучше начинать с Арденн. Погода там хорошая и мягкая, чтобы провести несколько дней приятного отдыха.

— Подумаю, — сказал Патетье и ушел.

Когда я остался в библиотеке один, она показалась мне мрачной и зловещей. Я вспомнил последние слова моего друга. Патетье боялся! Патетье боялся! Этот энергичный человек, о чем свидетельствовали его хладнокровие и флегматичность весь этот год ужасов, думал о спасении своей шкуры.

Мог ли я осуждать его?

Я только пожалел, что он не предложил мне сопровождать его, и сильнее ощутил свое одиночество.