Проклятие древних жилищ<br />(Романы, рассказы)

Молочный свет заливал необъятную пещеру, свод которой терялся в тумане дождливой зари. Черная земля под ногами пружинила. Взгляд офицеров был прикован к огромным железным клеткам, тянувшимся вдоль высоких стен. Позади решеток мигали огоньки. С несказанным ужасом люди поняли, что то были горящие огнем зеленые глаза, уставившиеся на них.

— Фон Линдау! — вдруг закричал ужасающий голос.

— Курт Лерхенфельд! — мяукнул другой голос.

В глубине клеток корчились демонические лица.

— Ульрих фон Ротенфельсен! — простонал капитан, едва не лишившись чувств.

— Ты узнал меня! Что ты делаешь здесь, человечье ничтожество?

— Но… вы… майор? — пролепетал фон Линдау, чувствуя, что разум его пошатнулся.

Стая тощих призраков вдруг с невообразимым ревом просочилась через решетки.

— Они живые!

— Что? — завопил чудовище-скелет, которое они назвали фон Ротенфельсеном. — Вы живые? Линдау, это правда?

— Да, почему…

— Ха! Ха!

Невообразимый хохот взлетел, усиленный сотнями смешков.

— Ха! Ха! Гляньте на Линдау и Лерха… Идите дальше… а этот тоже живой?

Немцы увидели державшегося чуть в стороне мужчину с массивным лицом, украшенным густыми усами. В отличие от личинок, которые роились вокруг, он хранил тяжелое молчание, а глаза, похоже, никого не видели.

— Кажется, я узнаю это лицо, — прошептал Лерхенфельд. — О боже!

— Неужели это он? — выдохнул капитан. — Лорд…

— Китченер, да!

— Быть того не может! — застонал фон Линдау.

— Ха! Ха! Быть того не может! — усмехнулся фон Ротенфельсен. — Коллекция растет. Глядите, вот экипаж «Ю-29», которой я командовал. Пустая и тысяча раз проклятая честь! А вот экипажи «Ю-19» и «Ю-38» и прочие… А вот тот, кто отворачивает лицо и прячет шею… Он смотрит на вас!

— Нет! — закричал Лерхенфельд, отпрыгивая назад.

— Подождите. Вы кое-что увидите и скажете, подходит ли эта повседневная обработка живым. Повседневная! Каждый день, слышите? Если вы расскажете это в Берлине, скажите, что пушки всего флота не выручат нас, ха-ха!

Невероятная жара заполнила пещеру, густой туман превратился в плотное облако, пронзенное стрелами грозы, от далекого рева содрогнулась земля.

— Подождите!

— Убирайтесь отсюда, — произнес хриплый и серьезный голос.

Говорил человек с массивным лицом. Он поднял на двух офицеров глаза, полные ужасающей усталости.

— Убирайтесь! — повторил он.

— Жаль! — ухмыльнулся уродливый Ульрих.

Лерхенфельд и фон Линдау отступили к выходу из логова ужаса. И сделали это вовремя. Возникла невероятная темная тень, гнавшая перед собой дыхание раскаленного горна. Она вдруг окружила клетки, исчезнувшие в жгучей тьме, а потом излился гигантский поток грязи, залив призрачные видения.

— Мы все мертвы! — рявкнул Ульрих фон Ротенфельсен. — Мертвы! Мертвы!

* * *

Они в мельчайших деталях пересказали свое путешествие таинственной гражданской персоне в его комфортабельном кабинете на Унтер-ден-Линден.

— Лейтенант Лерхенфельд, — вдруг произнес чиновник, — вы узнали того человека, который прикрывал свою шею?

— Да, ваше превосходительство, — ответил тихим голосом офицер.

— Его имя?

— Сэр Роберт Кейзмент, повешенный в Дублине… за государственную измену.

— А! — произнес чиновник после долгого молчания. — Этот, однако, был уже…

— Мертв!

Чиновник подумал, потом заговорил безликим голосом, словно произносил доклад на конференции:

— Эту землю всегда называли островом Ада! Году в тысячном святой Брандан и его монахи высадились на этом острове ради искупления грехов. Легенда утверждает, что они там остались, новые Вечные Жиды, охраняя границу… хм… вечного пребывания проклятых душ. Юнга упоминал о монахах, шедших в горах ранним утром… Любопытно с точки зрения жизнеописания святых… — Офицеры, похоже его не слушали, и он внезапно спросил: — Что собираетесь делать, капитан фон Линдау?

— С вашего позволения, ваше превосходительство, — ответил моряк, подняв полные слез глаза к солнцу, которое опускалось за крыши домов, — с вашего позволения я отправлюсь в монастырь Фрибурга… чтобы остаться там.

— А вы, Лерхенфельд?

— Я отправлюсь путешествовать.

Чиновник облегченно вздохнул.

— Я пошлю Доруса Хоэна в санаторий в Шварцвальде, — сказал он, — к доктору Клейнмихе, а то, что рассказывают безумцы, никого не интересует.

Свет в ночи (Les lumi`eres danse soir)

Мальчик-с-Пальчик взобрался на самую высокую ветку дерева и увидел слабый свет в глубине черного дремучего леса.

Именно в этом месте сказки мое сердце замирало, и я почти желал, чтобы сказка здесь обрывалась из-за тайны этого света.

С тех пор я прочел множество чудесных историй, где этот свет сверкает среди деревьев леса на границе диких пустошей, среди застывших ужасов скал, в сказках братьев Гримм, вроде «Бременских музыкантов», а также в очаровательных легендах о лисе или о японских заколдованных енотах. И каждый раз меня охватывало волнение или новая радость от желанной встречи с неизвестностью.