Проклятие древних жилищ

Он открыл ключом дверь магазинчика, засовы не были опущены. Когда он добежал до первых ступеней лестницы, то ощутил запах сигары. Он без труда перемещался в темноте. Ему немного помогала луна, чей свет просачивался через круглое окошко на верхнем этаже. На втором этаже он заметил полоску света, тянущуюся из-под двери. Теодюль ворвался в гостиную. В высоких медных канделябрах горело шесть свечей, а в очаге краснели еще не остывшие угли.

— А! — хрипло воскликнул он. — Вы все же здесь!

Старый капитан Судан, сидевший в вольтеровском кресле, поднял тяжелую голову и отложил книгу.

— Где она? — выкрикнул Теодюль.

Старик уставился на него, но ничего не ответил.

— Вы скажете мне… Вы не отнимете ее у меня… Я сделал все, что ваша отвратительная книга посоветовала мне сделать. Я ее хочу, вам понятно?

Остекленевшие глаза капитана на мгновение загорелись.

— Ушла? — спросил он противным скрипучим голосом. — Да… Да… Для бегства нужен лишь лунный луч. Значит, она ушла…

Он вновь взял красную книгу.

— Бросьте эту поганую книгу и отвечайте мне! — закричал Теодюль. — Я хочу знать, где она.

— Где она? Правда? Хороший вопрос: где она?

На противоположной стене затрепетала большая тень, и Нотте увидел, что три свечи одного из канделябров разом погасли. Через отверстие между шторами просочился живой лунный свет и направился к креслу капитана.

Теодюль ринулся к нему, сжимая кулаки.

— Ненавижу вас, — прохрипел он. — Вы забрали ее у меня в юности и опять собираетесь украсть. — Его руки почти лежали на плечах старца, а тот оставался неподвижным, зарывшись в подушки кресла. Погасло пламя и трех последних свечей, словно их разом задули, но лучи луны четко обрисовывали на экране из мрака сжавшуюся фигуру капитана. — Я вас убью, Судан! — выкрикнул Теодюль. Он коснулся чего-то холодного и вязкого, услышал хрип и смех — его пальцы сжали пустоту. — Мертвец! — закричал он. — Больше ты ее у меня не заберешь!

Вдруг хлопнули и широко открылись ставни, и море лунного света затопило гостиную.

Теодюль завопил от ужаса: туманная форма билась в комнате и катила к нему с невиданной яростью. Он скорее догадывался об этом, чем видел. В лунном свете показались гигантские призрачные руки, над ними все четче вырисовывалось ужасающее лицо.

— Мадемуазель Мари! — всхлипнул он, вспомнив кошмар далекой ночи.

Невообразимая сущность ринулась на него, душа, раздавливая и обдавая отвратительной могильной вонью.

И кошмар продолжился так же, как и той ночью: чудовищный туман отступил и дымчатыми струями унесся по лунным лучам.

На какую-то секунду Теодюль мельком увидел необозримое и серьезное лицо, висящее в небе среди звезд, потом оно уменьшилось и с невероятной скоростью приблизилось к окну. Свечи зажглись, ставни хлопнули, закрываясь. Теодюль находился в гостиной, уставившись на пустое кресло.

Но перед догорающими углями очага стоял господин Ипполит Баэс и смотрел на него с печальной улыбкой.

* * *

— Ипполит! — воскликнул Теодюль.

Он не видел своего старого друга с тех пор, как последовал судьбе, предписанной красной книгой.

Господин Баэс был в своем привычном костюме «веронезе», а подбитая железом трость висела у него на руке. Он вдруг поднял ее и указал на кресло.

— Ты его больше не видишь?

— Кого? Капитана Судана?

Ипполит Баэс коротко хихикнул.

— Проклятый мелкий демон… Там его зовут Теграт. Он считал себя демоном книг. Он единственный оставался на земле.

— Демон… демон… — пробормотал Теодюль, ничего не понимая.

Баэс нежным взглядом окинул его.

— Мой бедный малыш, время подгоняет, и я больше ничего не смогу сделать для тебя. Ты буквально уничтожил то немногое, что оставалось в нем от человечьей жизни, когда сжал шею это мелкой пакости, которую ад сохранил на земле. Но, сделав это, ты вернулся в другое измерение времени, которое уже не сможет тебя принять.

Теодюль ладонями сжал виски.

— Что со мной случилось? Что я сделал?

Ипполит положил ладони на плечи друга.

— Я сообщу тебе нечто, что крайне огорчит тебя, мой бедный малыш. Капитан Судан… нет, Теграт был… твоим отцом… И ты…

Теодюль закричал от ужаса и отчаяния.

— Мама… Значит, я… сын де…

Ипполит Баэс закрыл ему рот.

— Пошли, — сказал он, — пришло время…

Теодюль вновь увидел Хэм, два моста, площадь Сен-Жак, но пространство теперь не было столь безлюдным, как ему показалось. Он повсюду видел тени и слышал неясный говор.

Таверна Альфа осветилась всеми огнями, когда Ипполит толкнул дверь.

— Осторожно! Сегодня она существует для всех… — шепнул он.

— Один человек родился от Бога. Он стал Искупителем людей, — пробормотал он. — А… когда ночной дух по-обезьяньи покусился на любовь и свет, то родился человек…

Он глянул на Теодюля с ласковым презрением.

— Он создал самого печального и самого жалкого из людей.

— Я, — сказал Теодюль, — печальный и жалкий, да!

Он оглядел теплый и привычный декор одинокой таверны.

— Меня предали все, — вздохнул он, — и… вовсе не любили меня.

— Любили!

Глухой крик разорвал воздух.

— Ромеона… Мадемуазель Мари! — воскликнул Теодюль, и его глаза радостно засветились.

Но Ипполит Баэс отрицательно покачал головой.