Проклятие двух Мадонн

– Сегодня они другие.

– Кто?

– Мадонны. Всякий раз, когда захожу сюда, они другие. Ждут, наблюдают… загадка, правда?

– Неправда. – Игорь повернулся к картинам спиной. – Что надо?

– Все еще сердитесь? Извините, пожалуйста, я не хотела обидеть. А когда будет Иван Степанович? – Тихий голос, извиняющийся тон. Демонстрирует послушание?

– Завтра. Или послезавтра. Или спустя неделю… что надо?

– Да… дело к нему, разговор, точнее. Или не совсем разговор. – Александра запнулась. – Но, может быть, вы тогда передадите… вы ведь в курсе, что затея со свадьбой – фарс, что у меня не было причин нападать на Любу, я вообще в это время была в доме и не выходила. Правда, никто не подтвердит, они, наоборот, будут рады сказать обратное, лишь бы я убралась подальше отсюда и…

– Стоп. – Игорь понял, что еще немного, и он окончательно запутается в сбивчивой речи. При чем тут Любаша? И кто собирается врать? Белобрысая послушно замолчала, а на лице такое растерянно-беспомощное выражение, что сразу понятно – дело серьезное.

– Вон, садись куда-нибудь и рассказывай, только внятно и по порядку.

Она кивнула и, присев на самый краешек кресла, принялась рассказывать, Игорь же слушал, пытаясь понять, врет или нет. Если по логике, то врать ей резону нет. Но в этом доме с логикой сложно.

– Я не нападала на Любашу, ну зачем мне это? – Александра вопросительно посмотрела в глаза, и Бехтерин, неожиданно для себя самого, смутился. Ну не знал он, что ответить, да и взгляд этот вдруг показался чересчур откровенным, наверное, поэтому Игорь и спросил первое, что в голову пришло.

– И где теперь нож?

– В кроссовке, – ответила Александра и покраснела.

– Значит, думаешь, это Ольгушка?

– Не знаю. Она же ненормальная… или нормальная, но притворяется. Я наблюдала сегодня, и в больнице, она другая какая-то… а Евгения Романовна таблетки пить заставляет, и врач говорил, что Ольгушка… не совсем в себе. А комната не закрывается, любой мог.

Любой, в этом с белобрысой нельзя не согласиться, вот такой у Бехтериных странный дом, в котором комнаты, кроме кабинета, не запираются на ключ.

– Она и вправду… ненормальна? Простите, если лезу не в свое дело, но вы же муж, вы лучше знаете… я не хочу обидеть, просто я не понимаю, как к ней относиться.

– Как к человеку. – Разговор повернул на опасную тему, но странное дело, обычного гнева, который вспыхивал всякий раз, стоило кому-то заговорить о ненормальности Ольгушки, не было. – Все говорили, что они разные с Мартой, ну вроде как сестры родные, по отцу, а на самом деле не больно-то похожи. Дед шутил, что одно надвое разделили, одной светлое, другой темное…

– Смотри, Игорь, не ошибись, выбирая, когда до того разные, то поневоле задумываешься над тем, что похожи, – старик глядел в окно. Сизые нити сигаретного дыма свиваются диковинным узором, который того и гляди осядет, осыплется пеплом на ковер. Дед доволен, даже улыбается, а вот Игорю не до смеха, предстоящая свадьба не то чтобы пугает, скорее уж смущает своей невозможностью.

Ольгина мать категорически против, она уже подыскала дочери пару… партию. А Игорь – не партия, у Игоря денег нет и перспектив тоже, но Дед неожиданно поддержал, и Ольгин отец тоже, отступить невозможно – не поймут. Да и причин отступать нет, он же любит Ольгу.

Наверное, любит.

– Парень ты толковый… к тому же Бехтерин, – Дед стряхивает пепел прямо на ковер. – Поэтому на первых порах помогу, а там или выйдет из тебя человек, или нет… ну все ж таки до чего похожи-то… прям дрожь берет.

Игорь кивает, хотя никакого особого сходства с Мадоннами не видит, но Деду виднее… Деду не принято перечить.

– А потом что было? – светлые глаза Александры оказались слишком близко.

Как и… когда? Бехтерин не помнил, но вот они, с черными пятами зрачков, тонкими серо-голубыми нитями радужки, словно сотканной из того давнего сигаретного дыма, со светлыми ресницами и крошечной родинкой в уголке левого глаза.

Значит, он ей рассказал? Сейчас взял и рассказал о том, о чем не рассказывал никогда и никому? Стыд и злость вспыхнули, но тут же погасли, продавленные этим дымно-печальным взглядом.

Дальше? Свадьба была, красивая, пышная, хрустально-хрупкий ангел в белом платье, туман фаты и золото волос, лето, солнце на подаренных Евгенией Романовной запонках, неудобный пиджак и желание, чтобы все поскорее закончилось.

Дядин дом, семейная жизнь между тихим Ольгиным светом и ярким пламенем Марты. Нет, он не изменял, хотя Марта намекала на то, что не против романа, но Игорю подобные отношения казались даже не подлостью, а чем-то несоизмеримо худшим.

Не изменял, но сравнивал. Постоянно, каждый чертов день сравнивал, снова и снова раздумывая над словами Деда. Убеждал себя, что лучшей жены, чем Ольга, трудно пожелать, но вновь смотрел на Марту, которая смело, не стесняясь, отвечала взглядами на взгляды.