Проклятие Эвлона

Когда он появился в гостиной, фрейлины заулыбались. Не все были в курсе, что Сергей вовсе не принадлежит Синсере, и его исчезновение сразу после инцидента с подушкой заставило их тревожиться за судьбу этого необычного кари. Нескольких совместных завтраков оказалось достаточно, чтобы те, что поначалу не слишком приветливо к нему относились, прониклись к Серому симпатией. От повелительницы приказов не последовало, она лишь кивнула ему и, закончив трапезу, ушла по своим королевским делам. Поняв, что до вечера он совершенно свободен, Сергей вернулся в комнату и вытащил из-под матраса припрятанный свиток. Он дал слово ничего не говорить, но насчет того, чтобы не думать и не пытаться все выяснить самому речи не было. Текст выглядел очень старым. Знаний Сергея не доставало, чтобы провести его экспертизу на подлинность, поэтому он решил для начала просто вникнуть в суть написанного. Это оказалась стенограмма некоего совещания: Калигум, Робур Кастигор и правители еще пяти бусин обсуждали перспективы развития их цивилизации. Демонесса действительно обращала внимание на отсутствие сил, толкающих экусов к прогрессу. Одним из предложенных вариантов было создание некой «зоны» где экусы могли бы испытать свои способности и получить за это награду. Хотя в ее речи не было ни слова о том, чтобы наводнить Эвлон монстрами, но, при желании, из слов Калигум вполне можно было сделать и такой вывод.

При чтении, взгляд постоянно цеплялся за одну необычную букву, выглядящую, как вертикальная палка с косой чертой в нижней части. Это уже казалось странным — при письме экусы использовали только вертикальные и горизонтальные штрихи. Если бы буква встретилась раз или два, ее можно было бы посчитать просто небрежно написанной, но она встречалась чуть ли не в каждой строке! На этот символ можно было просто не обращать внимания — текст прекрасно читался и без него. Возможно, он означал некую гласную, которая впоследствии перестала писаться? Но какую? В разных словах, буква выпадала на разные гласные звуки, а в некоторых даже попадалась между двух согласных, где гласной не было вообще.

Решив выяснить этот вопрос, он переписал несколько слов со странной буквой и отправился в зал королевского табуна. Луденсы он там не застал, зато узнал одну из ее подружек по имени Скриба, тоже разделавшую ее страсть к истории.

— Скриба, ты не могла бы посмотреть, что это значит? — обратился он к ученой хорнии.

— Так это же звук «Й», — пояснила она. — Он считался согласным, а потом перешел в разряд гласных и перестал писаться.

— Но подожди-ка, в этих словах есть звук «Й», но он же встречается в другом месте!

— Ты забыл о чередовании, это правило относилось и к этой букве, — ответила эква. — Читай ее перед предыдущей.

— Спасибо огромное! — воскликнул Сергей и в благодарность почесал хорнию за ушками.

Объяснение Скрибы расставило все по местам. Действительно, если читать букву с чередованием, то она выпадала на звук «Й». Близился конец дня, и он заторопился обратно, ожидая, что королева в любой момент могла его позвать.

К свитку Серый вернулся лишь на следующий день и сразу заметил еще одну странность: в самом имени «Калигум» использовалась именно эта старая буква, а не «Г», как могло показаться. Определенно, вертикальный штрих пересекался косой чертой, а не прямой, а значит, читать следовало «Й», а не «Г». «Что же оно могло означать?» — задался он вопросом и выписал слово отдельно. «К», «Й», «Л», «М» — так шли согласные звуки, оставалось угадать пропущенные гласные. Сергей долго всматривался в надпись, пока не догадался закрыть пальцем «Й». «Кайлум! — удивленно воскликнул он. — Вот как это должно читаться!» Это слово оказалось самым обычным и переводилось как «небо». Значит, совещание проводила вовсе не демонесса Калигум, а просто некая эква по имени Кайлум.

Проверить предположение можно было и из другого источника. Почувствовав себя охотником, напавшим на след, Сергей в нетерпении бросился на поиски Луденсы. В месте собраний ее опять не оказалось, и Серый решил во что бы то ни стало ее дождаться. Спустя пару часов, когда все присутствующие уже были по три раза почесаны за ушками, у входа показалась Луденса. Бросившись навстречу, он обнял свою экву и приник губами к ушку.

— Луденса, ты можешь принести мне тот обрывок, что нашла в библиотеке? — прошептал он.

— Могу, — ответила она. — А что, ты что-то узнал? Что-то необычное?

— Эмм… возможно. Мне надо сперва на него взглянуть.

— Хорошо, жди тут! — быстро проговорила эква.