Проклятие Евы. Как рожали в древности: от родов в поле до младенцев в печи

Начинал Паре как подмастерье цирюльника, затем практиковался в хирургии на протяжении трех лет в больнице Отель-Дье, где соседствовали нищие, преступники и умалишенные. Основана больница в 641 или 645 году парижским епископом Ландри из самых чистых побуждений. Но по итогу Отель-Дье превратилась в мрачное заведение, где отбросы и бродяги доживали свой век в самых чудовищных условиях. Больница находилась на попечении церкви и зависела лишь от пожертвований прихожан. Скудные взносы не могли обеспечить необходимого, зачастую пациенты голодали. Хорошо поесть удавалось лишь в дни церковных праздников. После длительного голодания плотные обеды зачастую заканчивались смертью несчастных. Условия содержания также оставляли желать лучшего. В плохо освещенных, непроветриваемых помещениях часть пациентов лежали по 4–6 человек в одной койке (кровати были широкие). Оставшиеся – прямо на полу, на грязных соломенных тюфяках или подстилках. Дети вместе со стариками, мужчины с женщинами, здоровые с умирающими. Нередко в родовых схватках корчилась женщина, а рядом метался в бреду больной брюшным тифом. Бывало, что человек умирал и тело выносили не сразу – приходилось несколько дней лежать рядом с трупом. Двери Отель-Дье были открыты сутки напролет: туда мог зайти любой и принести или взять все что угодно. Хотя посетителями в основном были лишь студенты-медики или просто желающие попрактиковаться в медицине, за персоналом особо не следили. Амбруаз Паре позднее вспоминал, как однажды провел четыре ампутации носа подряд, не имея никакого навыка. Двое из несчастных скончались, но никаких взысканий не последовало. Выздоровление в Отель-Дье в целом было редкостью.

После такого больничного вертепа Паре попал на фронт. Во время Итальянской войны (1536–1569) его талант развернулся в полную силу. Основным достижением Паре можно назвать разрыв с устоявшимися правилами военной хирургии, которые на тот момент безбожно устарели. Огнестрельные раны, как считалось, приводили к заражению крови, так как в них оседали ядовитые продукты сгорания пороха. Единственное, что могло стать противоядием, – это кипящее масло (или раскаленное железо). У каждой палатки в военно-полевом госпитале можно было обнаружить котел с таким «антисептиком». Помощники хирургов собирали дрова, чтобы поддерживать необходимую температуру масла. Описан случай, как один из работников споткнулся в темноте и угодил прямиком в котел.

Однажды у Паре закончилось масло, вместо этого он обработал раны солдат холодной смесью из яичных желтков, розового масла и скипидара. Паре сильно переживал, что к утру обнаружит всех пациентов мертвыми. Каково же было его удивление, когда оказалось, что их самочувствие было гораздо лучше по сравнению с теми, кому все-таки досталась порция масла: «К своему удивлению, рано утром я застал раненых бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами не воспаленными и не припухшими. В то время как других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил больше не прижигать несчастных» [55]. С этого момента хирург прибегал только к перевязке ран, смазывая их хвойно-яичным бальзамом по собственному рецепту. Паре опроверг идею о ядовитом действии пороха на организм человека, полагая, что кипящее масло лишь усугубляло положение пациентов и причиняло им ужасные страдания. Объясняя свой подход, Паре утверждал, что организм способен сам справиться с раной: «Я перевязал его, а исцелит Бог».

За такое незначительное, казалось бы, нововведение на него обрушилась жесточайшая критика. Паре, конечно, припомнили все: отсутствие медицинского образования, низкое происхождение, сомнительный контингент первых пациентов. Поводом для отдельных упреков служило также то, что книга Паре «Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др.» был написан на простом французском языке, тогда как медицинскую литературу было принято издавать на латыни. Латинского языка Паре не знал, за что прослыл невеждой, несмотря на то что к тому времени он успел прослушал цикл лекций в медицинском колледже, обучился анатомии у именитых анатомов Франции. В отличие от медиков, французские монархи благоволили и покровительствовали Паре. Франциск II, Карл IX, Генрих III – у всех Амбруаз Паре служил личным хирургом. Поговаривали, что гугенот Паре был укрыт Карлом IX в одной из комнат Лувра в мрачную Варфоломеевскую ночь[33].