Проклятие Евы. Как рожали в древности: от родов в поле до младенцев в печи

Подготовка профессиональных врачей, разумеется, повышала качество оказываемой населению медицинской помощи, в том числе женщинам и детям. Пожалуй, самым весомым вкладом стал Воинский артикул 1715 года, запрещающий повитухам под страхом смертной казни убивать младенцев, рожденных с уродствами (в некоторых регионах встречалась практика детоубийства)[45]. Вместо этого прогрессивный русский царь всерьез занимался вопросами общественного призрения: в 1706 году вблизи Новгорода митрополитом Иовом был основан первый в России государственный приют для «зазорных» (незаконнорожденных) детей. Позднее Петр повелел учредить в городах для них специальные госпитали, а затем и общие сиротские дома от магистратов. «Число принимаемых младенцев чрезвычайно возрастало, – отмечает Е. И. Холостова в книге „Социальная работа: история, теория, практика“, – так что в 1724 г. в одной Московской губернской канцелярии их находилось уже 865 человек в возрасте не свыше 8 лет. ‹…› Кормлением грудных младенцев занимались 218 кормилиц, которые, за отсутствием госпиталей, помещались в разных местах» [62].

Становлению акушерства как отдельной отрасли медицины в России поспособствовал Павел Захарович Кондоиди (1710–1760), военный врач, лейб-медик императрицы Елизаветы Петровны, директор Медицинской канцелярии. Благодаря ему в 1757 году в Москве и Петербурге были открыты первые акушерские (повивальные) школы. А чуть ранее, в 1754 году, была официально представлена и должность придворной акушерки: ей стала голландка Адриана ван де Шаар, которая наблюдала беременность будущей Екатерины II и принимала у нее роды [3].

В Москве преподавать «бабичье дело» доверили профессору медицинского факультета Московского университета, анатому и акушеру Иоганну Фридриху Эразмусу (ум. в 1777), приглашенному в Россию в 1757 году. Он проводил лекции у себя дома на Новой Басманной улице и руководил Московской акушерской школой до самой смерти. Считается, первое кесарево сечение в России выполнил именно Эразмус (см. главу «Кесарево сечение»).

В то же время была утверждена клятва повитух, некое подобие клятвы Гиппократа у античных врачей. В ней акушерки обязались качественно выполнять свою работу и пристойно себя вести: «…я должность мою… со всею ревностию и исправностию… управлять буду, к рожаницам богатым и убогим, какого бы чина и достоинства ни были, когда востребована буду, днем или ночью, немедленно ходить… Ежели родины продолжительны будут, к муке напрасно не склонять и не принуждать… притом бранливых слов, клятв, пьянства, непристойных шуток, неучтивых речей и прочего совершенно удерживаться…» [64]

Справедливости ради надо сказать, что с набором учениц дело обстояло туго: преподавали в основном приглашенные из-за границы врачи, а слушательницами курсов становились преимущественно немки. В 1757 году в петербургской школе обучалось 11 учениц, в московской – 4. За первые 20 лет в Москве выпустилось 5 русских и 30 иностранных акушерок.

В апреле 1764 года под громкие удары пушек в Москве был заложен фундамент Императорского Воспитательного дома. Идею создания благотворительного учреждения «для приема и призрения подкидышей и бесприютных детей» императрице Екатерине II подсказал Иван Иванович Бецкой, который сам являлся незаконнорожденным сыном князя Ивана Юрьевича Трубецкого. В ту пору существовала традиция давать бастардам аристократического рода «отрезанные» фамилии – столицу заполонили Ронцовы, отпрыски графа Воронцова, Реметьевы, внебрачные дети вельмож Шереметьевых и проч. Бецкому же выпала честь заведовать приютом. Основной целью Воспитательного дома, как позже написал Н. М. Карамзин, являлось спасение «несчастных младенцев, жертв бедности или стыда, бывших не радостью, но ужасом родителей, отвергаемых миром при самом их поступлении в мир, невинных, но жестоко наказываемых судьбой», спасение «от бури, которая сокрушила бы их при первом дыхании жизни…» В честь начала строительства была выбита медаль, с одной стороны которой красовался портрет императрицы, с другой – две женские фигуры, олицетворяющие Веру и Человеколюбие. По краю медали надпись «И живы вы будете».

Располагался Воспитательный дом на так называемой Гранатной площади, территории вдоль реки Яузы и места впадения ее в Москву-реку. Разработка плана здания была поручена К. И. Бланку, считавшемуся первым зодчим столицы. Затем на посту его сменило несколько архитекторов, поскольку учреждение строилось несколько десятилетий. Воспитательный дом состоял из трех корпусов: громадного пятиэтажного главного корпуса, или «корделожи», и двух строений квадратной формы для детей – мальчиков и девочек, а кроме того, кучи служебных и хозяйственных помещений. На крыше здания красовались церковные купола, территория была обнесена чугунной оградой. Ломоносов написал оду, посвященную Дому: «Стараясь о добре великих нам отрад, О воспитании печется малых чад…»