Проклятие Галактики

– Эстер, – наконец подал голос Баррозо. – Ты знаешь, что делать дальше. Этого сдай копам, пацана не забудьте хорошенько допросить перед отправкой в фильтрационный лагерь. И найдите мне Аррадо. Найдете – не церемоньтесь. Живым он мне уже не нужен.

Изображение мигнуло и погасло.

– Пошли, – сказала Эстер, дернув стволом излучателя. – Руки над головой, и без шуток, ясно?

За дверьми ресторана их окружила толпа вооруженных сотрудников Ассоциации. Вдалеке маячило несколько любопытных прохожих, но они не подходили близко, видимо опасаясь устрашающего вида боевых излучателей. Было свежо, по-прежнему пахло сыростью и йодом, одно из солнц Пангеи уже клонилось к закату, второе еще только поднималось в зенит. Вытянув, как было приказано, руки над головой, Макс вдохнул этот насыщенный влагой воздух полной грудью. «Вот все-таки и попал в плен», – с тоской подумал он. При мысли о том, что его подвергнут допросу, Макса передернуло. Капрал Груда рассказывал им, что противник нередко использует для этих целей специальные препараты, под действием которых пленный рассказывал не только все, что интересовало допрашивающих, но выворачивал наизнанку свою душу, выдавая до мелочей все свои страхи, мысли, воспоминания и даже сексуальные фантазии. Ужасная участь… А потом его ждет фильтрационный лагерь, где он в окружении таких же пленных будет сидеть за колючей проволокой, пока кто-то решает его судьбу…

Чуть впереди дорога, по которой вели их конвоиры, делала резкий поворот. По обочинам рос высокий кустарник, а дальше, всего лишь в нескольких десятках метров, начиналась сплошная стена леса. Макс осторожно оглянулся по сторонам. Двое охранников шли чуть в стороне и сзади, впереди вышагивал капрал, указывая путь. Остальные бойцы, сопровождавшие Ника, двигались сзади, замыкала шествие Эстер. Стволы излучателей у всех были опущены к земле, никто, похоже, не ожидал никаких сюрпризов. Если действовать, то только сейчас.

Достигнув поворота, Макс внутренне подобрался и, как его учили на длительных тренировках, бросился в сторону, пригнувшись к земле. Колючий кустарник больно хлестнул по лицу, а ноги внезапно погрузились по щиколотку во влажный, липкий мох – то, что мнилось со стороны надежной и прочной почвой, на деле оказалось поросшей травой и торфом топью. «Бежать, бежать, не останавливаться, – проносилось в голове Макса, – вот он, спасительный лес, близко, всего лишь в нескольких шагах…»

– Стоя-а-ать! – закричали сзади, и влажный воздух со свистом прорезали алые огненные трассы, вздымая из земли облачка мгновенно обратившейся в пар воды.

– А ну стой!

С треском, как старую материю, пространство разорвала еще одна серия импульсов, рядом, совсем близко. Бежать, не оборачиваться, вперед, только вперед. Пульс бешено молотит в висках. Что-то пронзительно свистнуло над головой, и в ту же секунду спину Макса будто бы окатило ледяной волной, медленно превращающейся в нестерпимо жгучее пламя. Укрытая пушистым мхом земля метнулась навстречу. Макс упал навзничь, попробовал подняться, но ноги почему-то не послушались его. Тело сковал холодный, пронзительный ужас. Мысли путались, срываясь в неразборчивую пеструю пелену. Нет, не сейчас! Так не бывает! Не со мной!.. В горле противно запершило, он кашлянул и, не веря собственным глазам, увидел, как изумрудно-зеленый ковер мха перед его лицом окрасился красным. Макс попробовал вдохнуть, но не смог. Сердце гулко забилось в груди, оборвалось в холодную пропасть, пропустило один удар, другой, бешено затрепыхалось где-то под подбородком, словно пытаясь нагнать потерянный ритм… А потом вдруг остановилось.

Свет. Нестерпимо яркий свет бьет откуда-то сверху и сразу отовсюду. Хочется закрыть глаза, но у него больше нет век, и потому он вынужден созерцать этот всепроникающий свет, пропуская его в самую свою душу. Свет разогнал предвечную тьму, внутри стало радостно и легко. Он сам и есть этот свет, отныне и навсегда он растворен в нем, и нет больше ничего, все остальное утратило смысл, суть и значение. Где-то далеко звучали, вибрируя, голоса. Наверное, так разговаривают ангелы. Мама говорила, что, когда придет время, ему встретятся за чертой ангелы, которые уведут его в другой, лучший и покойный мир. Стоило подумать об ангелах, как ослепительный свет сгустился, и перед ним материализовалось лицо, линий которого невозможно было разглядеть. Оно смотрело пристально и внимательно, и он почти физически почувствовал прикосновение этого таинственного, исполненного мудрости взгляда. Рядом соткалось из света другое лицо, ясное и немного печальное.

– Оксигенация падает, – непонятно сказал склонившийся над ним ангел.

– Смотрите, опять обделался, – недовольно проворчал второй.

– Наполняемость легких пятьдесят шесть процентов, – произнес первый. – Еще допамина?

– Нет, достаточно. И введите уже катетер.

А потом наступила темнота.

* * *

– Так, значит, вы утверждаете, что в момент совершения инкриминируемого вам преступления вы были мертвы?