Проклятие Галактики

– У нас все в порядке, правда, папа немного приболел, но ничего серьезного. Мы очень беспокоимся о тебе, особенно в свете последних событий. Расскажи нам, все ли у тебя хорошо и что там вообще у вас происходит?

– А что там у нас происходит? – заинтересованно бросил Лесанж.

– Сейчас узнаем, – отозвался Макс, переключая «пад» на местный новостной канал. Все равно не дадут нормально досмотреть. Да и вообще, письма из дома – дело интимное, Макс чувствовал себя очень неуютно всякий раз, когда случайным свидетелем маминых сообщений становился кто-то посторонний. К тому же его немного тяготило родительское внимание. Несмотря на то, что он уже взрослый, мама продолжала обращаться к нему как к маленькому ребенку, и Макс ужасно боялся потерять в глазах сослуживцев остатки уважения.

Пролистав появившийся перед глазами список доступных репортажей, Макс ткнул пальцем в один из подходящих заголовков. На экране возникло изображение заполненной народом улицы. Толпа колыхалась, словно зажатый в горном ущелье бурлящий водный поток, гулко хлопнуло, послышались встревоженные крики, над морем людских голов всплыло жидкое облачко дыма. В воздухе замелькали камни.

– В ходе массовых акций протеста, охвативших провинции Биап, Марпилу, Гринфис и Эльмонт, произошли ожесточенные столкновения с полицией, – послышался бархатистый голос автодиктора, с безукоризненными интонациями льющего на слушателей закадровый текст, – на улицы вышли тысячи работников добывающих объединений корпорации «Юнайтед Аэроспейс», требующие немедленных выплат причитающегося им жалованья. Напомним, что из-за внутренних проблем компании платежи были полностью заморожены еще несколько недель назад, в то время как в целом ряде регионов предприятия «Юнайтед Аэроспейс» являются градообразующими. Если положение не улучшится, люди могут попросту остаться без средств к существованию. Руководство «Юнайтед Аэроспейс» воздерживается от комментариев. В то же время в нескольких населенных пунктах ситуация уже близка к критической. Например, в Эльмонте демонстрация сотрудников перерабатывающего завода вылилась в уличные беспорядки, в ходе которых было практически полностью разрушено представительство Международной Космической Ассоциации. Погибло шесть человек.

Оператор показал крупным планом перекошенное от ярости лицо какого-то мужчины, остервенело швыряющего в оконное стекло уже наполовину разломанное офисное кресло. Кто-то попытался схватить его за рукав, мужчина грубо отмахнулся локтем.

– А я знаю эту рожу, – невозмутимо произнес Ковач, заглядывая Максу через плечо, – он на Ассоциацию работает, в Эльмонтском представительстве.

– Они что же, собственную контору громят? – недоверчиво переспросил Лесанж.

– Похоже на то.

– Вот придурки, – пожал плечами Раймон.

Под потолком коротко взвыла сирена, призывая личный состав на построение. Макс торопливо выключил «пад», а Лесанж, прыгая на одной ноге, принялся снова надевать брошенные на пол ботинки.

Глава 5

– Я не знаю, как тебя зовут, но это сейчас и неважно. Важно другое. Если ты получил это послание, значит, ты еще жив. Приятная новость. Однако для того, чтобы продлить это состояние, придется немного потрудиться. Времени у меня мало, так что давай по делу. Здесь ты в относительной безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока они испытывают в тебе необходимость. Поэтому для начала несколько простых советов. Больше слушай, меньше говори. На рожон без причин не лезь и никому не доверяй. Особенно Баррозо… Запомни: у тебя нет друзей, потому что друг – лишь тот, кому ты можешь безоговорочно верить, а для этого нужно знать человека, как самого себя. Что порой очень непросто, как видишь…

Изображение мигнуло, словно споткнувшись о склейку, расфокусировалось, но спустя мгновение снова обрело четкость.

– В общем, старайся не предпринимать необдуманных действий, не разобравшись в ситуации. «Пад» хорошенько спрячь и в Инфонет с него не выходи. Об этом сообщении никому не рассказывай и ни с кем не советуйся. Я свяжусь с тобой позже.

Картинка задрожала и погасла.

За последние несколько недель Ник прокрутил этот короткий ролик уже, наверное, сотню раз, хотя на всякий случай его стоило бы, конечно, стереть. С каждым просмотром Ника все сильнее и сильнее терзали сомнения и постепенно нарастающая тревога. Действительно ли он видел на экране «пада» самого себя? Голос, интонации, мимика – все это определенно принадлежало ему, но все же сквозило в послании что-то неуловимое, какая-то особая, невидимая грань, подсознательно не дававшая покоя. Он решительно не представлял себе, где и при каких обстоятельствах могло быть создано сообщение, и тем более не мог понять, почему автор этой записи упомянул, будто не знает его имени. С другой стороны, если человек на экране – не он, то тогда кто же? Чем больше проходило времени, тем больше возникало вопросов. Все это ужасно беспокоило Ника, но сильнее всего страшила неизвестность.