Проклятие Гензеля и Гретель

Не одна я заметила ее приближение. Миньоны вокруг меня остановились, будто воды в рот набрали, и медленно поклонились ей. Я последовала примеру, пока становилась на место за высоким миньоном, который закрывал меня.

Я бросила нервный взгляд на Стефана, чтобы увидеть, как он повторяет за другими. Мне очень хотелось спасти наследников, но попытка сделать это сейчас привела бы лишь к тому, что нас казнят. Как бы там ни было, мне не стоило волноваться о том, что Стефан потеряет самообладание, потому что его лицо оставалось безучастным, не выдавая ни единой эмоции, в то время как Росвита стояла рядом с нами.

Гензель поклонился.

— Ваше Высочество, мы захватили наследников.

Росвита пальцем показала наследникам подойти ближе, но они не пошевелились. Гензель толкнул их вперед так грубо, что принцесса упала бы, если бы принц не поймал ее за запястье. Жестокость, проявленная моим братом, была ужасающей. Я пыталась убеждать себя, что он находится под влиянием ведьмы, но видя то, как он повторяет жуткие вещи, заставило меня задуматься, смогу ли я вернуть его такого, каким он был, или же нежный брат, которого я знала, исчез навсегда.

Двумя острыми ногтями Росвита подняла подбородки принца и принцессы.

— Кто вы?

Я моргнула. Что она имела в виду?

— Принц Кассиус и принцесса Роми, — начал принц, но Росвита остановила его, схватив за горло и начав душить.

— Кто вы такие? — повторила Росвита. — И не смей снова лгать мне.

Рот парня открылся и закрылся, но не одного слова не прозвучало. Росвита повернулась к девушке.

— Ты хочешь жить или умереть?

Тело принцессы сотряслось, и слезы катились по ее лицу.

— Королевская семья попросила нас на четыре года занять место их наследников.

Рот Росвиты сжался в тонкую линию.

— Четыре года? — пронзительно повторила она, а затем добавила с мертвецким спокойствием. — Где настоящие наследники?

— Не знаю, — всхлипнула девушка. Росвита ударила ее во второй раз. — Клянусь, не знаю. — Девушка схватилась за красную щеку. — Они никогда не давали нам важной информации. Нас лишь обучили этикету, так чтобы другие дворяне не смогли нас заподозрить в подмене. Первый год нас держали в изоляции, и когда мы снова вышли в свет, все поверили, что мы настоящие наследники.

— Как умно со стороны Регины. — Рот Росвиты скривился в усмешке, которая была хуже, чем гримаса. — Твой меч, А1.

Брат передал меч, и мои легкие превратились в камень, не позволяя дышать. Все внутри меня говорило бежать, остановить то, что вот-вот случиться, но когда я сделала шаг вперед, Стефан сильно сжал мою руку, удерживая на месте.

Клинок сверкнул в лучах солнца, а затем вошел в сердце фальшивого принца. Из него хлынула кровь. Принц-самозванец рухнул, принцесса-самозванка вскрикнула и попыталась бежать, но миньоны перегородили ей путь. Росвита заколола девчонку. Пленники истекали кровью, окрашивая землю в багровый цвет. Все мое тело дрожало от ужаса. Я не могла оторвать взгляд от кровавой резни. Мне хотелось броситься вперед, но чувство самосохранения и рука Стефана помогли остановиться.

Росвита посмотрела на Гензеля.

— Отрежь у каждого по пальцу и положи в коробку вместе с их кольцами. Пришло время отправить Регине подарок.

Как только Росвита ушла, я упала на колени, опустошая желудок. И продолжала, пока во мне ничего не осталось. Голова закружилась — она была слишком тяжелой для моей шеи. Перед глазами заплясали черные пятна, а конечности обмякли. Сильные руки Стефана обхватили меня за талию и подняли.

— Как ты мог позволить ей сделать это? — бормоча, повторяла я.

Он не ответил, лишь отнес меня в дом и положил на кровать. После этого я ни о чем его не спрашивала. Я не хотела, чтобы он утешал меня. Мне хотелось лишь забыть обо всем. Хотелось стереть то, свидетелем чего я стала. Я бы хотела вернуться во времени, пойти на празднование того дурацкого дня рождения с братом и уберечь его от Росвиты. Как бы мне хотелось, чтобы я и Гензель покинули Зивальд задолго до того, как ведьма пришла за ним.

19. Стефан

Я продолжал прикладывать холодные тряпки ко лбу Гретель. Она еще горела, и с учетом того сколько раз ее вырвало, она, должно быть, была обезвожена. Каждый раз, когда ее веки открывались, я пытался дать ей попить, но она была слишком слаба, и я не смел насильно заливать воду ей горло, боясь, что она захлебнется.

Когда девушка наконец-то смогла сесть, а из ее глаз ушла темнота, и вернулся их обычный насыщенный стальной цвет, я выдохнул с облегчением.

— Как ты себя чувствуешь?

Я подал Гретель стакан воды, и она выпила его до дна. Когда закончила, то не улыбнулась мне благодарно и не поблагодарила. Вместо этого она спросила:

— Как ты мог позволить этому случиться?

Я отвел взгляд. Знаю, я подвел Аннабелль и Антона, но мне не хотелось, чтобы Гретель совала свой нос в это. Я не хотел, чтобы она рассказывала мне о том, как я провалился, хотя сама мало знала, что именно поставлено на карту, ведь она была в этом аду всего лишь месяц, в то время как я имел с ним дело всю свою жизнь.