Проклятие Гунорбохора

Ему легче. Соратники по Братству не знают, что Улнар осужден. Кое-кто видел его среди осужденных, но, скорее всего, уже выбросил из памяти. Что ж, тем проще. И что ему делать? Куда идти? Снова сражаться с морронами? Улнар защищал Арнир, но воевал еще и потому, что это приносило деньги. Теперь за его спиной набитый асирами кошель. И воевать не хочется. Навоевался. Улнар подумал, что теперь мог бы победить ранившего его эмона, но мысль не принесла радости. Что ему с той победы? Он отдал бы все, чтобы избавиться от зелья Гунорбохора, но, похоже, от него избавит только смерть.

Не сговариваясь, в первый же день свободы они не стали принимать зелье. Тянули день, затем ночь... А наутро едва могли поднять руку. Жестокая боль скрутила тело, казалось, оно горело заживо. Фран быстро сдался, Улнар боролся еще целый следующий день. Скрипя зубами, он терпел, но выдержать не смог и вдохнул зелье... Больше они таких попыток не делали. Проклятая ведьма права. Лучше умереть быстро, чем в таких мучениях...

Никогда в жизни Улнар не подумал бы, что пойдет по Кхинору, не таясь. Когда однажды отряд чернолицых нагнал и окружил их, Улнар протянул вожаку флакон Ош-Рагн. Предмет возымел магическое действие. Грозный, увешанный фигурками из костей убитых врагов, моррон склонился, точно раб, и просил позволения ему и его отряду уйти...

Костер догорал. Пора бы и спать. Улнар спрятал флакончик в поясной карман, так, чтобы не потерять и легко вытащить в случае опасности. Фран держал его в подвешенном на шее мешочке.

Обнаружив рощицу неподалеку от воды, товарищи срубили несколько деревьев. Для двух обычных людей тащить эти стволы до воды было непосильным трудом. С зельем это было легко. На берегу они связали плот. Переправа через могучий Кхин не страшила - теперь мало что могло их напугать.

На последней стоянке в Кхиноре Улнар вспомнил последний разговор с отцом. Он помнил почти каждое слово. Тогда Улнар был слишком мал, чтобы понять то, что хотел открыть отец, но сейчас его слова наполнялись новым, поразительным смыслом...

- Ты не должен ничего и никого бояться, Улнар. Даже смерти.

Отец сделал многозначительную паузу:

- Смерти боятся все, и это делает людей слабыми. Мысли о смерти губительны не только для воина. Они побеждают самый гордый дух, как грязный поток, замутняют сознание и разбивают волю. Пройдет время, и я уверен: ты постигнешь многие тайны, научишься искусству побеждать, сможешь многое, сможешь даже изменить мир!

- Как я смогу изменить мир? - только и выговорил Улнар.

- Скажу тебе то, что знают все, но понимают лишь избранные: будешь силен - сможешь изменить мир. Будешь слаб - мир изменит тебя! Запомни это накрепко.

- Я запомню, отец.

- Я не учу тебя презирать смерть, нет. Не только жизнь, смерть тоже имеет цену, известную лишь богам. Поэтому не стоит ни презирать, ни страшиться того, что ниспослано свыше...

Таким он и остался в памяти Улнара: сильным, уверенным, гордым. И добрым. Эндор был настолько непохож на других, что казался сказочным героем. Никогда Улнар не слышал от него злого слова, видел, как отец любит маму, как смотрит на нее. И иногда так странно говорит...

- Ты еще мал и думаешь, что существует много невозможного. Но знай - невозможного нет! Ни сталь, ни магия не могут противостоять тому, что здесь, - большая ладонь отца прикоснулась к груди Улнара, - человеческому духу и воле.

Отправившись рано утром, Улнар и Фран переплыли Кхин. Течение сносило их плот к югу, но товарищи не беспокоились: это даже лучше, там побережье больше заселено. Им хотелось увидеть лица арнов, услышать родную речь.

Как и ожидал Улнар, их прибытие не осталось незамеченным. Вдоль побережья тянулась цепочка сторожевых башен, и дозорные заметили незваных гостей.

Очень скоро друзей, направившихся в сторону Далорна, остановил отряд вооруженных воинов.

- Кто такие? - спросил старший, угрюмый вояка с бритым и загорелым на солнце черепом. Десяток копий и мечей окружили пришельцев.

Улнар и Фран переглянулись. Они давно условились, что будут говорить и как. Если признаться, что они беглые осужденные - неизвестно, как повернется дело. Вдруг снова отправят за реку?

- Я вольный воин, - сказал Улнар, показывая татуировку Братства. - Мое имя Улнар, меня знают в Братстве.

Патруль, окруживший их, не принадлежал Братству. Это были воины одана, но часто бывавший в Приграничье Улнар знал всех их начальников.

- А ты?

- Я тоже, - сказал Фран. На его руке не было знака Братства, но охотник предусмотри-тельно надел наручи, да и стражей интересовало иное...

- Почему вас всего двое? - спросил бритый.

- Ты знаешь, что бывает в Кхиноре, - ответил Улнар. - Хотя, откуда тебе знать...

- Отвечай прямо.

- Идем отрядом, а возвращаемся группами. Как придется. Отведите нас в Северный лагерь, к Дорану. А если вы с юга, то к Элорну.

- Ты знаешь Элорна? - спросил командир. Его лицо смягчилось.

- Я бывал в Кхиноре три раза. Уже четыре, - поправился воин. - Неужели я не знаю Элорна? Думаю, и он помнит меня.