Проклятие Гунорбохора

- Возможно, - сказал фагир. - Но первый, о ком узнали.

- Теперь скажи: свободен я или нет?

- Свободен, - сказал фагир. - Отпустите его.

Собравшиеся одобрительно зашумели. Кто-то хлопнул Улнара по плечу.

- Посторонись, эмон! - сказал Улнар Кродену и, отодвинув его плечом, пошел прочь. Воины изумленно провожали глазами человека, вернувшегося из Кхинора живым.

Улнар спешно покинул город, знакомой дорогой направляясь на восток. Ему хотелось зайти в хеш, где его осудили: пусть люди увидят, что правда жива, что из Кхинора можно вернуться! А с каким удовольствием Улнар глянет в лицо сборщику, присвоившему деньги и оклеветавшему его! Да пусть он провалится! Если месть угодна Игниру, бог сам уготовит их встречу.

Воин сошел с дороги, не доходя до хеша, и углубился в лес. Он знал, куда идти, и нашел памятную полянку. Здесь!

- Иль! - крикнул воин, не решаясь без спроса зайти в дом. - И-и-и-ль!

Он кричал долго и даже охрип, но старик не являлся. Улнар решил дождаться отшельника и подошел к хижине, чтобы подождать старика внутри.

- Не входи в мой дом! - раздался голос за спиной, и Улнар радостно обернулся: Старый Иль стоял за ним, всего в нескольких шагах. Все такой же: те же босые ноги и невообразимая шляпа.

- Одно солнце над нами! - обрадованно сказал воин, но старик оставался хмурым.

- Не входи в дом! - повторил он. - Я не хочу, чтобы туда попала скверна.

Воин в недоумении замер. О чем это он?

- Раньше на тебе был хороший камень, теперь ты променял его на плохой. Не надо носить на себе скверну, ее надо закопать - и чем глубже, тем лучше. Пусть зло уйдет в землю - земля одолеет его.

- Прежний камень при мне, - сказал Улнар. - Вот он.

- Ох, люди, - вздохнул Иль. - Разве ты мешаешь мед с грязью? Тогда почему носишь эти камни вместе? Я не могу смотреть на тебя: черный свет слепит глаза. Уходи, тебе недолго осталось жить, если не закопаешь то, что у тебя на шее, и так, чтобы больше не найти.

- Подожди! За этим я и пришел к тебе! Помоги, Старый Иль! Это зелье... - Улнар взволнованно говорил, отшельник слушал. Старик стоял, опираясь на палку, кустистые брови сдвинулись, прикрывая глаза. Когда воин закончил, Иль сказал:

- Я не могу помочь тебе.

- Почему?!

- Я не колдун. Я не могу распутывать заклятья и снимать чары.

- Я думал, ты сможешь, - растерянно проговорил Улнар. - Я надеялся.

- Ты можешь надеяться и дальше, - сказал старик. - Пока ты жив, и в состоянии отличать дурное от хорошего, ты можешь многое изменить. Но времени у тебя мало. То, что ты носишь - не сосуд для зелья морронов. Это сосуд для твоей души, которая скоро окажется внутри. Спеши, воин, спеши! Я не знаю, как долго ты сможешь сопротивляться магии Гунорбохора, прежде чем потеряешь душу, но... если сможешь пробраться туда... то найдешь противоядие.

Пробраться в Гунорбохор?! Улнар застыл, как статуя. Он даже не знает, где находится эта земля! Но знают морроны, а у него есть пропуск Ош-Рагн...

И все равно - это безумие! Одному отправиться на край земли! Но разве есть еще какой-то выход? Старик не может помочь, значит, никто не сможет - кому поведать тайну, за которую легко лишиться головы?

Старый Иль повернулся и исчез, и воин понял: совет дан. Ему теперь решать.

Глава 4. Фаворит.

Сидя в мягком кресле на дворцовой террасе, одан Гурдана Орэн наблюдал за состязанием лучших воинов, устроенном в честь его свадьбы с Эланой.

Оданесса сидела по правую руку, без интереса и участия глядя, как во дворе цитадели сильнейшие воины Гурдана калечили друг друга.

Рядом с оданом стояли самые влиятельные эмоны Гурдана. Ближе всех - Эрлайн, владелец эмонгира Шедор и главный советник, начальник тысячи "преданных" Лайберн, начальник тайной службы Гретворн, старший казначей и дворцовый распорядитель. Чуть поодаль замерли с обнаженными мечами шесть дюжих стражей.

Прошла луна с тех пор, как Элану похитили, но, несмотря на все ухаживания, девушка не желала прощать похитителя. Орэн уверял ее в любви, осыпал дорогими подарками, говорил, что сделает все ради ее счастья... Элана потребовала вернуть ее отцу, на это последовал отказ, а за ним - ссора...

Элана догадывалась, что движет молодым властолюбцем. Не будь она заложницей его амбиций, она, быть может, с интересом бы следила за этой историей... Она видела достоинства одана и признавала их, но чувствовала: Орэн не любит ее и не полюбит никогда. Он чурается и страшится любви...

Он приходил к ней каждый день. Присылал подарки, устраивал пиры. Просил, требовал и угрожал.

Выходить из дворца ей не дозволялось. Повсюду стояла охрана. За каждым ее шагом следили. Орэн намекал: все это кончится, когда она выйдет за него замуж, но Элана молчала. Она была настолько же горда, насколько Орэн нетерпелив.

Тогда он пришел ночью. Силой сломив сопротивление, одан овладел ею в надежде, что после этого оданесса сдастся. Но ничего не изменилось! Та же холодность, презрительное высокомерие, словно перед ней не одан, а последний хешим!