Проклятие Ильича

Огонь выплёскивался из ладоней горячими толчками. Раздался скулёж. Воняло палёной шерстью. В суматохе и не видно было — нападают волки или сбегают, но Левиной было уже плевать. Она вошла в раж, и ринулась следом. В оскаленную морду полетел сгусток огня. В другую плеснуло горящей силой. Звери с хрипением удирали, а Левина нагоняла и добивала. Занялись ближайшие деревья. Тлела жухлая листва под ногами. Дхок растерянно замерла стоя на шкуре.

— Да остопайся уже! Лес сожжёшь, балбеска! — взвыла старуха.

Но разрушительное пламя плескалось в груди и требовало выхода. Левина яростно огляделась и вдруг заметила мужскую фигуру за деревьями.

— Вы кто такие? — взревела Левина, окатив волной огня ползущего прочь раненого волка.

Тот дёрнулся и затих.

— Мы пришли вам на помощь, — раздалось из-за кустов. — Но видим, что помощь не нужна, так что мы, пожалуй…

— Стоять! — взревела Левина, и мужская фигура застыла.

— Так и запомним, тебя посередь ночи лучше не подымать, — хмыкнула Дукуна, оглядывая некогда мирную поляну, и принялась затаптывать очаги огня.

Снующие за ближайшими стволами силуэты вышли на полянку. Кто-то завалил тушами волков горящий куст. Когда угроза лесного пожара миновала, повисла пауза. Бывшие узницы церковных застенков смотрели на пришельцев с подозрением.

— Бояться нас не стоит, мы вам не враги, — продемонстрировал вдруг огонёк на ладони патлатый парень. — Увидели вспышки и решили посмотреть, может, помощь нужна.

— Кому? Инквизиторам, штоль? — хитро проскрипела старуха.

— Да нет, напротив. У нас и у самих к ним счёты имеются. Если хотите, можете присоединиться к нашему лагерю, — пробасил широченный коротышка.

Лица его было не различить, а фигура казалась квадратной. Только позже, уже на пути к лагерю незнакомцев, Марьяна Ильинична поняла, что он просто был одет в отороченный мехом плащ, который только подчёркивал природную коренастость.

Коротышка оказался главарём этой развесёлой, но не особо честно́й компании. Что это разбойники, партизаны или какие-то другие деклассированные элементы, Левина поняла сразу. Но она-то и сама теперь преступница. И из тюрьмы сбежала, и в составе преступной группировки ограбила пятерых послушников, и даже соучастницей убийства стала… И всё это за неполные сутки.

Страшно подумать, что предстоит дальше.

К разбитому в лесу лагерю они вышли довольно скоро. Даже тракт не пришлось пересекать. И жили тут явно не первый день. Земля у обложенного камнем кострища вытоптана, вокруг лежат толстые древесные стволы, лежанки обустроены на возвышенностях и над каждой — шалаш из веток и промасленной плотной ткани. И вот что интересно. Смотришь на лагерь в упор — видишь его. Но стоит только отвернуться, как тут же из вида теряешь и будто даже забываешь о его существовании. Не иначе как колдовство…

— Вы каких будете? — требовательно спросила старуха, уверенно усаживаясь на толстое бревно у костра.

— А вы каких? — эхом спросил главарь-коротышка.

В свете костра его лицо выглядело и сурово, и забавно одновременно. Вид простецкий, даже глуповатый: нос картошкой, губы толстые, брови кустистые, щёки круглые — смотришь… и улыбнуться хочется. Но не улыбнёшься. Взглянешь во внимательные близко посаженные глаза — и враз улыбаться расхочется. Надолго, причём.

— Мы так… В Танганское княжество путь держим, — пожала плечами старуха.

— Или куда-то ещё, — добавила Марьяна Ильинична, возмущённая тем, что Дукуна непонятно кому все их планы взяла и выдала.

— В Танганское, кудысь ещё, — настояла на своём старая ведьма.

— Так там же мор… — вскинул брови главарь.

— А кудысь целительницам податься, кроме как на борьбу с мором? — беззаботно спросила старуха. — Так, глядишь, и не сожгут в благодарность.

— Очень вы высокого мнения о людской благодарности, — сказал вдруг огненный колдун.

— Чевой-то? Помогала я, бывало, людям. И ничего, живёхонька покамест.

— Надолго ли? — мрачно буркнул главарь.

— Ой, да в мои лета с утра проснуться — уже за радость. Так что надолго-то я и не загадываю, — оскалилась ведьма, но как-то сразу стало понятно, что коптить небо она ещё долго собирается, а с главарём интересничает. — Ладно, нечего тут полуночничать. Утренние разговоры завсегда умнее ночных.

Путницам отвели место недалеко от костра. Постепенно все улеглись. Если и остались в лагере караульные, Марьяна Ильинична этого не видела. Думала, что не уснёт, но так измоталась, что стоило руку под голову подложить, как тут же и вырубилась. То ли тяжёлый переход через лес, то ли магическое истощение тому виной.

А вот Дхок, напротив, уснуть не могла. Между Марьяной и Дукуной вроде и тепло было, а на шкуре и траве ещё и мягко, не то что на деревянной лавке в доме у дядьки двоюродного. А всё одно не спалось. И когда морщинистая старушечья рука принялась по волосам её поглаживать, девочка замерла испуганным зверьком.

— Ну-ну, спи, моя хорошая, — тихо пробормотала ведьма, но эффект получила обратный.