Проклятие итальянского браслета

– Мне из издательства авторские экземпляры присылают, это бесплатно, – успокоила Алёна. – Ну пожалуйста, ну скажите вашу фамилию!

– Нет-нет, я не могу этого позволить! – воскликнула Секлита Георгиевна, а Алёна подумала, что так тщательно отнекиваться она может по трем причинам: из деликатности, из откровенного нежелания читать книжки писательницы Дмитриевой или из страха назвать свою фамилию.

А что, есть чего бояться?

Рядом вдруг заиграла музыка, и мужской голос запел: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас грозно гнетут!» Алёна не без изумления прослушала начало знаменитой «Варшавянки». В жизни не встречала человека, который выбрал бы для звонка мобильного телефона революционную песню! Хотя что такого, песня да песня, довольно красивая…

– Ой, мне звонят, больше говорить не могу! – с явным облегчением воскликнула Секлита Георгиевна и бросила трубку как раз в тот миг, когда певец обещал, что мы поднимем гордо и смело знамя борьбы за народное дело, знамя великой борьбы всех народов за лучший мир, за святую свободу.

И тут произошло нечто удивительное! Должны были бы раздаться гудки, но вместо этого чей-то голос в трубке хихикнул и ехидно прошептал:

– Да Авдеева ее фамилия! Авдеева! Подумаешь, тайны мадридского двора развела, интриганка несчастная!

Вслед за этим что-то брякнуло, как будто трубку небрежно бросили на рычаг, и раздались гудки отбоя.

Алёна только головой покачала. Как иногда полезна бывает неприязнь, которую испытывают друг к другу коллеги! Ведь анонимной информаторшей была не кто иная, как вторая продавщица «Клеопатры», Раиса Федоровна. Противная тетка, а все равно – спасибо ей. Подтвердила догадку, которая возникла у Алёны, когда она прочла копию статьи «Закрепление собственности»!

Алёна достала из сумки ксерокопию, полученную в библиотеке. Теперь сомнений не осталось – на фотографии именно Секлита Георгиевна. Это она с помощью писем по инстанциям и даже организацией голодовки около здания городской администрации закрепляла за собой собственность, некогда принадлежавшую ее предку, Георгию Никитичу Старкову. Тому самому, чье имя было написано химическим карандашом на потемневшей от времени и грязи дверной табличке, которую сегодня видела Алёна и о которой без дрожи вспоминать не может. Именно Секлите Георгиевне (в статье она именовалась просто С.Г. Авдеевой) принадлежала инициатива назвать 1-й Ильинский переулок именем эсерки Серафимы Клитчоглоу, которая была матерью Георгия Старкова и некогда, в самом начале ХХ века, жила в этом доме. В газетной статье также говорилось, что П.В. Авдеев, недавно скончавшийся муж С.Г. Авдеевой, в девяностых годах, во время волны возвращений старых и придумывания новых названий, работал в областной комиссии по переименованию – очевидно, его стараниями и было дано переулку имя Клитчоглоу.

Статья была написана иронично, даже ехидно. Больше всего забавляло автора то, что Авдеева пытается закрепить за собой не имущество предка-купца или дворянина, обездоленных революцией, а спекулирует как раз именем революционерки, которая априори должна была считать всякую собственность кражей, если вспомнить Прудона, коего столь часто цитировали эсеры и анархисты. И автор укорял С.Г. Авдееву в том, что она, получив-таки в собственность дом, в котором жила Серафима Клитчоглоу, по сути дела, не почтила память своей прапрапра– и так далее бабушки, а просто насмеялась над ее идеалами.

Алёна задумчиво рассматривала нечеткий снимок. Внешне-то Секлита Георгиевна была, безусловна, похожа на Серафиму Клитчоглоу, ведь фамильное сходство проявляется и через поколения, а вот насчет идеалов – это да, с этим дело обстояло хуже. Жаль, что ее не назвали Серафимой, как ляпнул рыжий Алёнин шпион-вымогатель, было бы куда легче, наверное, свое отстаивать, Серафима Георгиевна – это куда эффектней звучит, чем Секлита какая-то…

Секлита?! Да ведь это…

Алёна схватилась за тетрадь и ручку.

Секлита. Се-кли-та… Нет. Вот так: Се-клит-а. Окончание А добавлено для более естественной формы имени, а вообще Секлит – это ведь сокращенно Серафима Клитчоглоу!

Неужели это так? Неужели Алёна права? Или просто пошла на поводу своего разнузданного воображения? О, она это может! Недаром она так часто вспоминала миссис Оливер из романов Агаты Кристи и ее знаменитое высказывание: «Я не представляю себе, кто мог это сделать. Представить я, конечно, могу… Я все могу представить. В этом для вас вся трудность. Я могу представить хоть сию минуту. Все мои версии прозвучали бы вполне убедительно, и тем не менее все они были бы неверны».

Ну и пусть неверная версия, пусть имя дали Секлите Георгиевне не в память Серафимы Клитчоглоу, а в память какой-нибудь мещанки из пьес Александра Николаевича Островского, великого русского драматурга, но все равно – версия очень красивая!

Алёна еще немножко полюбовалась красотой этой версии, вспомнила, как она летом прошлого года вот так же, практически по одному имени, разгадала преступника[14], и продолжала думать дальше, уже по делу, так сказать.