Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя

Не все земли были переписаны на короля. Что-то оказалось продано. Новым хозяевам стали не нужны монастырские постройки. Многое было срыто по приказу лорда Кромвелла, так что и фундамента не осталось. Что-то за десятилетия обветшало и разрушалось само, скрытое разросшимися кустами и покрытое влажным мхом. Что-то было перестроено новыми хозяевами, приспособившими монастырские постройки под свои нужды — от жилья до складов и овчарен.

Именно к такому монастырю, превращённому в ферму, и приближался доктор Ди со своим помощником, нанятым сегодня утром где-то на окраине Лондона.

Молодой человек, продолжая, с точки зрения Ди, неприлично суетиться, замолотил кулаками в прочные, но грубой постройки, ворота:

   — Именем Её Величества, откройте!!!

Доктор Ди даже под чужим именем предпочитал числиться на государственной службе.

   — Кого принесла нелёгкая?

Хозяин фермы не торопился дойти до ворот. Теперь он явно не собирался отодвинуть засов и пустить нежданных посетителей.

   — Сборщики селитры!

Эти слова в те времена раскрывали любые ворота в королевстве. Огнестрельное оружие успешно теснило луки и арбалеты, а без селитры не будет пороха. Добывалась же селитра из земли, но не из любой, а лишь пропитанной мочой; при этом особо ценилось сырьё из конюшен и со скотных дворов.

Для сборщиков селитры не было засовов и ворот, перед ними открывались дворцы и хижины. Королевский патент стал универсальной отмычкой.

Слова оказали своё привычное воздействие. Фермер, хмурый, помятый и, судя по запаху, уже успевший приложиться к кружечке, плечом отворил покосившиеся ворота, недовольно ворча, что и вечером покоя нет, что утром бы надо, что так сподручнее...

   — Помолчите, любезнейший, — сказал доктор Ди тоном, каким разговаривал с лавочниками, пришедшими требовать долги. — Утром нам надо быть далеко отсюда, так что работать придётся всю ночь. Ваше дело — обеспечить нас огнём. Светильники или факелы у вас, конечно же, найдутся?

Фермер заикнулся, что это новые расходы, что ламповое масло нынче дорого, что ветошь на факелы... Тогда Джон Ди поинтересовался, не желает ли любезный фермер лично посветить сборщикам селитры, и тут же получил полдюжины отличных факелов. А фермер быстро удалился, опасаясь, как бы наглецы не затребовали чего ещё.

Действительно, уже темнело — рано, как и положено осенью. Это было на руку почтенному доктору, не желавшему, чтобы случайный зевака рассмотрел, чем занимается хороший знакомый её величества королевы.

Джон Ди помог помощнику отвязать кирку и лопату, которые мирно позвякивали у того за спиной. И — пока позволяло закатное солнце — прошёлся по двору, оценивая, где начинать копать.

Мнимого сборщика селитры не привлёк негромкий всхрап, донёсшийся из конюшни, спрятанной от недобрых глаз в глубине двора. Взгляд доктора равнодушно скользнул по потемневшим столбам коновязи. Не то.

А что за забор проступает за конюшней? Невысокая каменная оградка, почти не видная за разросшимися кустами. Старая оградка, ещё руками монахов сделанная...

   — Как думаете, юноша, где в этом монастыре стоял храм ?

   — Думается мне, что вон там, где конюшня и овин рядышком, — важно сказал помощник доктора Ди. — Вон какие камни в основании, видно, что от большой постройки остались.

   — Дельно мыслите, юнош — усмехнулся Джон Ди и добавил так тихо, что едва и сам расслышал: — Как бы убивать вас не стало жалко, молодой человек...

Вросшая в землю старая каменная кладка не могла быть не чем иным, как ограждением монастырского кладбища. То есть — искомым.

Почтеннейшему доктору Ди был нужен труп. Ещё точнее — скелет, пролежавший в земле хотя бы полвека.

Продравшись через кустарник, Джон Ди пригляделся к заросшей крапивой и бурьяном земле. Приметив впадину длиной в рост высокого человека, он уверенно подошёл к этому месту, указал на него, властно сказав:

   — Дерзайте, юноша!

И, не удержавшись, процитировал:

   — Ищите и обрящете...

В лесу ищите грибы и ягоды, на кладбище — мертвецов.

...Песчаная земля копалась легко, и скоро лопата глухо стукнулась о прогнившее дерево. Доктор Ди втянул ноздрями запах сырости и тления, брезгливо поморщился. Что делать — это же не розарий Хемптон-Корта!

   — Добрый скелет, — сказал доктору Ди помощник, освещая факелом выкопанную им яму и разбитые доски гроба. — Кости целые, хотя и потемневшие. Скажите всё-таки, это вы для себя или на продажу?

В своей тупости молодой человек так и не поверил, что Джон Ди говорил только правду, и останки монаха были нужны не для незаконных занятий медициной и не для создания устрашающего украшения кабинета.

Некромантия — дело иное, тайное и запрещённое. К тому же, греховное и богопротивное.

Но близость ко двору совсем не означала получения богатства. Особенно при нынешней королеве, скупой, как десять ростовщиков.