Проклятие Кантакузенов

Тогда состоял Иван Александрович Зотов фискалом. Многих на чистую воду вывел и тем государю угодить смог. Это он раскопал все мерзости Президента военной коллегии князя Александра Даниловича Меншикова. Он и передал все подробности императору. Тот на Данилыча осерчал, и собственноручно отходил его палкой по спине. Зотову же государь сказал:

— Верный ты человек, Зотов! Про твои заслуги стану помнить!

— Я слуга России, государь!

— Больше бы верных людей, Зотов! Сколь мало их у меня. Одни воры и тати вокруг!

— Дак я готов, государь, сие зло выметать из России. Жизни своей не пожалею.

— Не врешь? — строго спросил Петр.

— Как можно, государь.

И перевёл Пётр Великий его в Юстиц-коллегию. И уже быть бы Зотову генералом, но помер Петр Великий. А князь Меншиков при новой императрице Екатерине стал первым человеком в государстве. И он все Зотову припомнил.

— Что, Ивашка, — радовался тогда Меншиков. — Думал, списал Данилыча? А вот тебе! Теперь я тебя жрать стану! Не возрадуешься.

И сунул под нос Зотова дулю.

По приказу Меншикова его отправили из Петербурга в Москву. И карьера бывшего фискала замерла. Благо для него, что матушка Катерина Первая не просидела долго на троне российском. В 1727 году она скончалась. Место её занял мальчик-император Петр Второй, внук великого Петра. Но и при его особе Меншиков сохранил поначалу положение. Даже свою дочь за императора сосватал.

Думал Зотов тогда — пропала его головушка. Шутка ли, Меншиков — тесть императора. Все припомнит! И сидел Иван Александрович безвылазно в своем имении.

Но князья Долгорукие оттеснили Меншикова от трона и подложили под малолетнего императора собственную невесту Екатерину Долгорукую. И быть бы им в большой чести, но Петр Второй умер в 1730 году от оспы.

На трон вступила Анна Иоанновна. Дочь родного брата Петра Первого и соправителя его Ивана Пятого. И снова карьера Зотова пошла вверх. Его вернули на службу и восстановили в прежнем чине…

***

Первый рассказ о загадке в доме князя Кантемира.

В начале осени явился в дом князя Кантемира на Москве старик Войку из валахов. И был тот старик давним слугой рода Кантемиров. Его еще отец Антиоха князь Дмитрий Кантемир привез с собой в царствование государя Петра Алексеевича.

И жил старик в пожалованном Кантемирам имении подмосковном. И все уважали его, и сам князь с ним обращался как с равным. И вот недавно призвали старика Войку в Москву. Говорили, что старший брат Антиоха князь Константин Кантемир отправил его из имения за делом срочным. И дело то было особого свойства.

Помер в московском доме у князя Антиоха Кантемира холоп его Тишка. И было тому Тишке тридцать лет от роду. И никто про сего холопа даже не вспомнил бы. Мало ли на Москве помирали? Разбойнички ежедневно до десятка христианских душ забирали. Но тот холоп княжеский через три дня после того, как похоронили его, в дом князя явился.

Стряпуха Дарья видала его ночью.

Она на кухне возилась, ибо барин к следующему дню гостей ждал, и работы стряпухе было много. А та самая Дарья не могла знать про смерть Тишкину. Дом-то у Кантемиров большой и до кухни не все слухи доходили.

Вошел он в белой рубахе до колен, веревкой перепоясанный, в штанах также белых холщевых.

— Тишка? — спросила его Дарья. — С чего на ночь глядя? Али не спится?

Тот сказал только:

— Поесть дашь ли чего?

— Да вон хлеб перед тобой да добрый кусок свиного окорока. Ешь коли охота.

Ничего не сказал Тишка и только схватил мяса кусок и зубами впился в него.

— Али голоден так? — усмехнулась Дарья. — Ныне барин хороший ужин для холопей задал. Али не насытился?

Тишка жевал.

— Всем вам много воли барин-то дал. Сытно живете.

Повариха продолжила работу. Она чистила рыбу. Холоп же насытился и ушел восвояси.

А на утро зашел на кухни конюх Иван.

— Нет ли чего похмелиться, Дарья? А то голова трещит.

— Что вам пусто было! Повалились. Одному жрать дай, иному выпить.

— Чего? Али уже был кто здесь до меня?

— Дак ночью Тишка заходил.

Иван опешил. Ведь схоронили Тишку два дня назад.

— Ты в своем уме, кума? — спросил конюх. — Какой Тишка?

— Знамо какой! — сказала толстуха. — Один Тишка у нас-то. Иного нет.

— Дак и я про то! Помер Тишка твой. Бобылем жил и помер бобылем!

— Чего? С чего это он помер? Али костью свиной подавился?

— Да кто его знает, отчего помер-то он? Дохтур чего-то проквакал, немчура поганая, да, поди, разбери чего. Вот два дни тому и схоронили его на кладбище за городскими воротами.

— Ты чего мелешь, старый? Кого схоронили? Да он ночью здеся был живой!

— Тишка?

— Тишка! Я говорю тебе!

Иван перекрестился и произнес:

— Спаси Христос!

— Ты чего это? — испугалась Дарья. — Али взаправду помер?

— Помер. Да Тишка тот в услужении был у старухи роду Кантакузенов.

— Дак молод Тишка-то для слуги старухи Кантакузен. Сколь ему лет-то? Он только народился на свет тогда.

— А про дядьку его Лукьяна-кузнеца позабыла?

— Чего Лукьян-то? — спросила Дарья.

— Знался он с нечистым. И через него старуха на Тишку навела проклятие.

— И чего?

— А того, что видать душу он свою запродал! Знаешь ли, что про Кантакузенов говорят?