Проклятие Кеннеди

Пятнадцать минут спустя они добрались до Лэнгли; шофер въехал в ворота и свернул под главное здание. Бретлоу взял портфель и поднялся на служебном лифте на восьмой этаж. К девяти, перед своим совещанием с ДЦР, он дошел уже до третьей чашки кофе и четвертой сигареты «голуаз».

В одиннадцать секретарше Бретлоу позвонил Костейн — справиться, не найдется ли у ЗДО десяти минут для разговора. Если Костейн, его зам по политической части, просил уделить ему десять минут, это значило, что возникла какая-то проблема. Не обязательно сверхважная, но такая, о которой ЗДО следовало знать, — и, возможно, такая, разрешить которую можно было лишь с его помощью. Кроме того, Костейн был из «внутреннего круга»; хоть и не входя в само «ядро», он все же принимал участие в некоторых «черных» проектах.

Бретлоу велел ему подняться и попросил Мэгги отодвинуть все остальные утренние мероприятия на десять минут.

Через три минуты появился Костейн.

— Есть небольшая проблема с «Ред-Ривер».

Он уселся в кожаное кресло перед столом Бретлоу.

— А именно?

Название «Ред-Ривер» носил бывший шахтерский городок, а теперь лыжный курорт на юге Скалистых гор, в восьми тысячах футов над уровнем моря. Довольно-таки жалкий и провинциальный. Много народу и много снега. Кроме того, именем «Ред-Ривер» назывался один из «черных» проектов.

— Кое-какие деньги, которые должны были перевести два дня назад, не прибыли на место.

— Это серьезно?

Костейн провел рукой по своему ежику.

— Скорее неприятно, чем серьезно, но разобраться с этим надо. — Но сам он не мог этого сделать, потому что не занимался финансами.

— Ладно, разберусь. Если завтра деньги не придут, дашь мне знать.

Он подождал ухода Костейн а, затем позвонил Майерскофу и велел ему зайти.

— Что-то с «Небулусом». Деньги, которые должны были прийти два дня назад, не пришли.

— Нет проблем.

Почти наверняка какой-нибудь банковский служащий перепутал две циферки, подумал Майерскоф. Это уже случалось прежде, будет случаться и потом. Лучше начать проверку не с начала или конца, а с середины цепочки, — тогда он сэкономит время. Значит, надо связаться с посредником и попросить его выяснить, прошли ли деньги через промежуточный пункт в Лондоне. Таким образом они сузят область дальнейших поисков. А если деньги не дошли до Лондона, он позвонит в Первый коммерческий Санта-Фе и спросит, почему они не отправлены из США.

Было одиннадцать по восточно-европейскому времени, так что он мог успеть позвонить, прежде чем все уйдут на ночь. Он покинул восьмой этаж и спустился в свой собственный кабинет на пятом.

Его кабинет был в углу, за стеклянной перегородкой, остальное — большой зал со столами и компьютерами, к которым приникли смышленые молодые ребята; иногда они отрывались от работы, чтобы выпить кофе или содовой со льдом, заглянуть через плечо соседа — так происходило перекрестное опыление идеями и статистическими данными, — а то и просто поболтать. Это был славный отдел, где трудились славные люди. Он закрыл дверь, набрал первый номер, еще не успев сесть, и поглядел сквозь стекло.

Бекки Лансбридж было под тридцать, по образованию экономистка, работала в Управлении пять лет, последние восемь месяцев — в его отделе. Рост примерно пять футов семь дюймов, почти восемь; блондинка с удлиненным лицом. Продолжить ее мысленное описание дальше он мог только с помощью жаргонных словечек. Классная фактура, классные буфера, классная двигалка. Наверное, двигает ею для кого-то — жаль, что не для него. Хотя когда-нибудь, возможно…

Гудки прекратились, и он услышал голос личной помощницы. Энергичный, со швейцарским акцентом.

— Он на месте? — спросил он.

— К сожалению, нет.

Не интересуется, кто звонит, и не предлагает ничего передать. Рассчитывает, что если он захочет, то скажет и сам.

— Когда вернется?

— Может быть, завтра.

Он позвонил в Милан.

— Добрый вечер. Он у вас?

— К сожалению, нет.

— Когда можно будет поговорить с ним?

— Скорее всего, завтра.

Однако он заметил крохотную заминку. Секретарша как бы хотела сказать: а может быть, послезавтра… впрочем, не знаю.

Это было не похоже на посредника. Конечно, он часто бывал в разъездах, улаживал разные дела и беседовал с людьми вроде Майерскофа. Майерскоф старался встречаться с ним, по крайней мере, дважды в год, а говорить по телефону хотя бы раз в месяц, даже когда обсуждать было особенно нечего, потому что именно они вдвоем подготовили всю систему и запустили ее. И она функционировала хорошо. Потому итальянец и ездил в командировки — это была его работа. Однако удивительным было другое — то, что он очутился вне пределов досягаемости. Обычно он звонил к себе в офис не меньше двух раз в день, даже когда не мог сказать своим людям, где он и с кем.

— Благодарю вас.

Впрочем, пока беспокоиться было не о чем. Теперь ему предстояло связаться с банком, который должен был осуществить перевод денег в лондонское отделение БКИ; если ошибка произошла именно там, то Европу можно оставить в покое. Он снова глянул на Бекки Лансбридж и набрал номер.