Проклятие клана Топоров

Затем его стошнило, он пару раз упал, а потом случилось то, что суеверные члены экипажа еще долго пересказывали безлунными туманными ночами. Северянин словно во сне нацепил на себя оружие, но сапоги надеть то ли забыл, то ли не захотел. Не отвечая на вопросы, покачиваясь, побрел к воротам. Там уткнулся грудью в копья стражников, которым было велено никого не впускать и не выпускать. Ступая все тверже, словно понурившись, Северянин отошел назад и вдруг кошкой вспрыгнул прямо на поперечину ворот.

И дальше побежал прямо по крышам, по заборам, пока позволяла скученность зданий. Он спрыгивал и снова взлетал, когда плотное давление людской массы мешало ему двигаться к цели. В ушах шумела кровь, боль исчезла, стало горячо, и жутко хотелось пить. Даг помнил, что потом станет еще хуже, и что надо успеть как можно быстрее…

Он понятия не имел, что первые ярлы государства пытались замять конфликт, готовили уже богатый вергельд и клялись маркграфу найти обидчиков. Что посылали гонцов за самим Синезубым, но он с вечера ускакал достраивать фамильный курган. Даг не знал, что пьяные моряки по ошибке, а может и нарочно, подожгли склады фризских и французских купцов, что уже затеялась крупная поножовщина в районе веселых домов, что покидали в воду экипажи двух кораблей из Любека, что на той стороне бухты уже вовсю пылают запасы сена.

Даг выскочил к дому маркграфа сзади, не имея никакого плана. В переулке ощетинились копьями германские солдаты. С ними переругивались мастеровые, но в драку никто не лез. Увидев в руках Дага ножи, к нему мигом кинулись с трех сторон. Северянин присел, одно копье схватил снизу, отбил им второе, а на третье вскочил обеими ногами. Тяжелый, в локоть длиной наконечник зарылся в грязь. Солдаты испугались. Они дергали свои копья на себя, но не могли одолеть мальчишку. Зато когда Даг дернул оба копья на себя, стражники повалились в лужу. Завидев это, другие ахнули.

— Стой! Держи его!

Он прыгнул прямо на стену и побежал вверх по задней стене, втыкая ножи в расщелины между бревнами. Кто — то кинул камень, кто — то метнул копье, но оба промахнулись. И свои, и враги смотрели снизу, как зачарованные. Ножом Даг выломал ставню и ввалился в незнакомую темную комнату. В следующей комнате прыснули по сторонам с визгом женщины, но Карлен среди них не было.

— Где она? — прорычал берсерк.

Его речь больше походила на рычание зверя, но его поняли. Наверное, среди служанок нашлись даже сочувствующие.

— Увезли, увезли ее, — всхлипнули в темноте.

Адольф напал на него со спины и ударил первый. В теснине коридора он ударил первым, что подвернулось под руку, а это оказалось совершенно тупое древко знамени, украшавшее стену залы. Но от толчка Даг проломил хилую балюстраду и свалился прямо на головы благородным ярлам, которые во внутреннем дворе как раз пытались заключить перемирие. Боли не почувствовал. При этом произошел еще один, крайне неприятный инцидент — Северянин лишился оружия. По дивному стечению обстоятельств, именно это скоро спасло ему жизнь. Древко знамени порвало перевязь с мечами на его спине, и Даг полетел вниз безоружный, ведь ножи в серьезном поединке не в счет.

Он извернулся кошкой, приземлившись на ноги, люди вокруг непонимающе расступились, и тут его милость показал себя во всей красе. Увидев вполне живого и почти невредимого врага, он отбросил учтивость и со звериным рыком кинулся на Северянина. С другой стороны, размахивая секирой, с лестницы кубарем катился Адольф. Со стороны, для знатных датчан это выглядело так, будто два кровожадных сакса режут на куски совсем юного, беззащитного мальчишку.

— Бей их! Вон из города, крысы!

— Топить всех крыс в дерьме!

Маркграфа пытался задержать кто — то из слуг и тут же поплатился отрубленной рукой. Северянин выхватил меч из ножен ближайшего к нему ярла, тот даже не успел помешать. Адольф наступал, как дикий кабан. Даг присел, ударил по ногам, но второго удара не понадобилось — кто — то уже сбил сына посла с ног.

— Гони их прочь! Топить всех!

— На кол псов Оттона!

Жидкая цепочка германских солдат, оцепивших двор, была прорвана оравой горожан. Первыми во двор ворвались жрецы Тора, потрясая окровавленными руками. Эти преследовали свои цели и звали всех жечь церковь. За жрецами уже ломились с рогатинами, цепями, дубинами.

Охрану посольства буквально втоптали в землю, порвали на клочки. Кто — то пытался укрыться наверху, но добровольцы приставляли к стенам лестницы, поджигали пучки соломы, кидали в окна.

Даг искал маркграфа, но не видел ничего, кроме моря голов и перекошенных в ярости ртов.

Громили подвалы, топтали ценности, с треском рубили ворота и двери. Многие иноземцы, пытаясь спастись, мечами прокладывали себе дорогу в гавань, но полегли все до одного. Огонь взлетел до крыши и прыгнул на соседние дома.