Проклятие королей

Нет, я не принцесса из сказки. И далеко не самый хороший в мире человек. Но что-то та девушка во мне все-таки затронула. Я вспомнил ее. Наш недолгий разговор, ее мимолетный испуг, удивительную для леди решительность и тихий смех, с которым она встретила мое недолгое замешательство. А еще я вспомнил то необычное чувство, которое она во мне пробудила. И теперь я снова захотел его испытать. Найти ее. Вернуть. Спросить. Понять. Просто посмотреть ей в глаза и убедиться, что мне не привиделось…

Когда я открыл глаза, зеркало снова было живым, однако на этот раз в нем отражался не я и не погруженная в полумрак спальня, а самая обычная улочка, каких было немало в Алтире. Кажется, когда-то я поставил здесь свою метку? Однако сейчас я думал вовсе не об этом. Я просто смотрел на раскинувшийся за зеркалом мир, узнавал в нем темную сторону Алтира и с удивлением понимал, что вижу ее иначе, чем раньше.

Когда-то темная сторона была для меня абсолютно мертвым миром. Мрачным, холодным, лишенным какой бы то ни было жизни, если не считать, конечно, населяющую его нежить. Здесь было неуютно. Неприветливо. Меня всегда встречали темнота и ледяные ветра. Я чувствовал себя единственным выжившим в этом мертвом царстве. И сражался с ним так же, как сражался когда-то с самим собой.

Потом этот мир стал понемногу меняться, и я обнаружил, что в нем есть место не только для меня, но и для других существ. Сначала для гулей и шуршей. Затем для моргулов и вампиров. Со временем я впустил сюда даже людей. Но лишь много позже осознал, что в действительности это не темная сторона была мертва, а я когда-то умер. Это не она стремилась укрыть покореженные балки и дырявые крыши свежим снежком, а я хоронил в себе болезненные воспоминания.

Однажды Роберт Искадо уже открыл мне глаза, продемонстрировав тот мир, который был для меня недоступен.

И вот теперь я увидел его снова. Лишенный солнца, но отнюдь не темный в полном смысле этого слова. Немного мрачный, однако при этом удивительно притягательный. Особенный. Холодный, но совсем не мертвый. Укрытый глубокими снегами, но искусно раскрашенный разноцветными клубками виднеющейся в нем магии. Темной и светлой, смертоносной и исцеляющей…

Конечно, ожидать праздно одетой толпы на этих улицах было глупо, но тем не менее жизнь здесь была. Она буквально кипела. Снизу, сверху. Внутри и снаружи утративших зловещий оскал домов. Просто нужно было иметь смелость ее увидеть. И с самого начала следовало принять ее такой, какая она есть.

Я смотрел перед собой и словно в первый раз видел яркие краски в этом некогда бесцветном мире. Он был настоящим. Глубоким. Бесконечным. Таким же цельным, как и тот мир, который царил снаружи.

Как я ни старался, но все же не смог убить его до конца. И все эти годы он старательно избавлялся от пепла, потихоньку стирал следы того страшного пожара, которым я выжег собственную душу. И вот когда копоть и руины скрылись под толстым слоем белого снега, когда над ним появились скупые мазки моих воскресающих эмоций, только тогда я понял, что на самом деле хочу туда вернуться. Не в обледеневшую пустыню, а просто в заснеженный город. Не на пепелище, а в самый обычный дом. На ярко освещенную кухню. Увидеть за большим столом всех, кто был и по-прежнему оставался мне дорог…

Все, что для этого требовалось, это просто сделать еще один шаг.

И я без колебаний его сделал, почти не удивившись тому, что Тьма спокойно расступилась и без возражений пропустила меня туда, куда я хотел попасть.

Когда под сапогами хрустнул снег и моего лица коснулся прохладный ветерок, я запрокинул голову и с наслаждением вдохнул морозный воздух, которого, как оказалось, мне не хватало. Горло тут же обожгло. На закрытые веки посыпались колючие снежинки, но, пожалуй, в первый раз за последние десять лет я был бесконечно рад это почувствовать. Ведь чувства – это именно то, что делает нас живыми. То, от чего я в свое время так решительно отказался и так неожиданно снова обрел.

Наверное, для этого стоило расколоть свою душу, а потом собрать ее заново?

И стоило принять помощь старого врага ради того, чтобы во всех смыслах обрести себя самого?

Я не успел додумать эту мысль, как ощутил, что рядом появился посторонний, и резко обернулся, отыскивая взглядом существо, которое посмело проявить ко мне повышенное внимание.

Застигнутый врасплох гуль испуганно замер, а затем поспешно припал на брюхо, заискивающе глядя на меня снизу вверх. Его уши прижались к уродливой башке, короткий хвост безостановочно загулял из стороны в сторону. Гуль был слегка напуган Тьмой, что молниеносно рванулась в его сторону. Но все же не удрал. Не атаковал. Не оскалился. Просто лежал и смотрел, словно откуда-то точно знал, что больше мне не соперник.

Я ощущал его как нервно трепещущий комок, который сейчас всецело от меня зависел. Я мог убить его, просто приказав. А мог отпустить, как сделал это когда-то Роберт.