Проклятие королей

— И это «что-то» находится… наверное, там? — мальчик прислушался к себе и махнул рукой куда-то мне за спину. — Вы думаете, Тьма поэтому не разрешила мне туда заходить?

— Она сказала, что ты не должен находиться там один, — напомнил я. — Так. Коллеги, создавайте дополнительные привязки. Пусть каждый из вас будет привязан ко всем остальным. Дублируйте поводки. И делайте их как можно крепче.

Йен беспокойно замялся:

— Арт, ты думаешь, то, что происходит в Алтире, может случиться и здесь?

— Оно уже случилось: когда мы здесь оказались, Мэл с трудом себя вспомнил. Меня выбило из колеи чуть раньше, когда я пытался воздействовать магией на «проклятие королей». Если бы не брат, я бы уже, наверное, считал себя другим человеком. Даже вы, имея привязки друг к другу, на какое-то время потеряли ориентацию. Кстати, велика вероятность, что рядом с той штукой, которую нашел Роберт, это влияние усиливается. Нам нужно себя обезопасить.

— Откуда ты узнал, что творится в столице? — с нескрываемым подозрением уставилась на Норриди Хокк.

Тот ухмыльнулся:

— Привязка душ, помнишь?

— Тьфу ты… забыла. Хотя мы только что говорили об этом!

— Хватит болтать, — нахмурился я. — Время идет. Мы снова можем начать забывать.

— Время… — вдруг задумалась Хокк. — Ты как-то сказал, что на дне «колодца» оно течет иначе, чем везде. А возле того «колодца», что находится во дворце, оно вообще остановилось. Как думаешь, это могло повлиять на «зеркало королей» и отсрочить влияние артефакта на жителей столицы?

Я качнул головой. А про себя подумал, что, возможно, недавнее видение показало тот самый момент, когда «зеркало королей» попало в руки к людям. На адъютанте я видел странный доспех — сейчас таких уже не делают. Чеканка явно не наша. Да и герб на шлеме был определенно лотэйнийским. Еще того, старого, образца, который я видел однажды в книге отца Гона. Возможно, сегодня мне показали времена, которые наступили после открытия Врат. Смуту, возникшую вскоре после того, как боги уснули. Тогда же осколок попал в руки одного из лотэйнийских правителей. Он же первым его и использовал, сохранив свои первые воспоминания об этой штуке. Когда разгорелась война, повелителя, возможно, убили, а сокровищницу разграбили. Кто-то потом нашел и вывез шкатулку за пределы страны. Еще через какое-то время она, как и многие артефакты прошлого, оказалась в Алтире. И точно так же, как в свое время лотэйнийский правитель не захотел отдавать неизвестный артефакт в руки жрецов, так, возможно, и в Алтории король решил, что у последователей богов и без того слишком много власти.

Могло ли такое случиться?

Легко. Ведь даже сейчас, после стольких веков мира и взаимного уважения, светская власть и Орден жрецов все еще настороженно относятся друг к другу. Не так давно ее величество выразила прямые опасения по поводу усиления власти жрецов. А что было сто лет назад? А тысячу?

Я тяжело вздохнул и, перехватив сразу шесть брошенных Друзьями поводков, заново их привязал.

— Теперь мы можем идти, мастер Рэйш? — тихонько спросил Роберт, вопросительно уставившись на меня снизу вверх.

Я вдруг припомнил кое-что еще и вместо ответа подошел к валяющемуся на земле осколку.

Говорите, подобное притягивается подобным?

Я прищурился и от души наподдал проклятому артефакту сапогом. Тот, негодующе сверкнув, серебристой рыбкой улетел вперед. Но именно тогда Тьма вокруг нас неожиданно заволновалась, забурлила, отпрянув в стороны и пропустив мимо себя чужеродный предмет. И вот тогда, когда черный занавес отдернулся в сторону, мы наконец увидели, что за ним было скрыто.

ГЛАВА 19

Представьте огромное, занесенное снегом поле. Посреди неестественно ровно лежащих сугробов стоят, безмолвно сложив ладони на груди, сотни одинаковых ледяных статуй. Мужчины, женщины в старомодных одеждах. С удивительно спокойными лицами, плотно сомкнутыми веками и старательно выточенными чертами, которые неизвестный скульптор сумел вырезать с таким искусством, что они кажутся живыми.

Безмолвные фигуры выглядят так, словно их поставили тут совсем недавно — на них не видно ни трещин, ни плесени, ни других следов воздействия времени. И точно так же не тронут идеально ровно лежащий между ними снег, словно неведомый создатель принес скульптуры по воздуху, а потом таким же загадочным образом испарился.

Правда, человеческие фигуры — не единственное, что привлекает внимание. Тут и там на поле виднеются многочисленные деревья. Кривые, изломанные, созданные из торчащих во все стороны белых кристаллов, они, словно нарочно, портят гармонию статуй и будто соревнуются с ними в своей непонятной, уродливой и непривычной человеческому глазу внешности. В этих деревьях все кажется не таким — ни перекрученные, будто вывернутые наизнанку стволы; ни немыслимых форм ветви; ни проросшие прямо сквозь них непонятного вида отростки, которые язык не поворачивается назвать обычными листьями.