Проклятие короля

  С середины осени и до конца зимы я практически не выходила из своих покоев - с утра до поздней ночи я изучала базовые руны гармонизации для двенадцати основных и восьми вспомогательных каналов Жизни, точки воздействия на сами каналы, симптомы заболеваний и отравлений и много чего еще. А как только на заднем дворе стаял снег, стащила в оружейной комнате самую легкую ржавую железяку, самую короткую кольчугу, вместо поддоспешника надела старое платье, и, решив, что выгляжу, как подобает воину, приперлась к старому Нашту. Учиться махать мечом: в трактате Гериельта Мудрого утверждалось, что скорость восполнения и траты запаса силы МОЖНО УВЕЛИЧИТЬ. Если достичь гармонии тела и духа...

  Кстати, вникать в то, что написал известнейший теоретик магии Жизни, было на удивление легко - Гериельт Мудрый излагал свои мысли очень образно, доступно и с юмором. Даже тезис 'не навреди', здорово ограничивший меня в экспериментах, он умудрился подать так, что мне не захотелось идти ему наперекор. В итоге я смирилась с тем, что человеческое тело - это не только красивая картинка, которую я могу видеть истинным взором, но и сложнейший инструмент, любое вмешательство в который должно быть чем-то оправдано. В общем, я начала ставить опыты на животных...

  Все то, что описывалось в трех первых частях, я освоила года за два. А вот четвертой части, той, в которой должны были описываться печати, придуманные самим Гериельтом, в библиотеке эрра Маалуса не оказалось!

  Перекопав все полки, и не обнаружив искомого, я бросилась на поиски эрра Маалуса. И отловив его у кузницы, сходу поинтересовалась:

  - Куда вы спрятали четвертую часть трактата?

  Ответ иллюзиониста меня просто убил:

  - Никуда. Ее не существует. Говорят, что ее уничтожил сам Гериельт. Почему - никто не знает. Кстати, ни в Ордене Создателя, ни в Академии, ни в библиотеке его величества ее тоже нет...

   - А что мне теперь делать? - растерянно спросила я.

   - Напиши ее сама... - пошутил маг. И развел руками...

  ...Весь следующий год я не вылезала с Колокольной башни. Экспериментировала. Здесь, вдалеке от недремлющего ока ненавистного эрра Валина, я могла творить все, что угодно. Соединять базовые руны в любом угодном мне порядке. Добиваться их обращения. Ускорять и замедлять течение энергии в каналах жизни, любые процессы, происходящие в организме и анализировать результаты своего вмешательства.

   Да, от принципа 'не навреди' я старалась не отходить. И, как правило, эксперименты с новыми плетениями сначала проводила на щенках, гусях и поросятах - благо, последних на свинарнике всегда было в избытке. Однако, несмотря на такой гуманный подход, за каких-то пару месяцев в среде наших солдат дежурство в Колокольной башне стало считаться наказанием. Соответственно, жертвы внезапных сердцебиений, потливости, приступов слепоты или вспышек зубной боли начали жаловаться на мои 'шуточки' своим десятникам. А отдельные смельчаки - старому Нашту. Пришлось принимать меры - личности, виновные в очередном наказании, переставали видеть, слышать, осязать, а отсутствие в замке своего жреца рано или поздно вынуждало их идти ко мне на поклон. В общем, в конце концов большинство доблестных вассалов моего отца смирились с тем, что в Колокольной башне их жду я. И какая-нибудь очередная гадость...

   Единственным человеком, стоически выносившим все, что приходило мне в голову, был мой сводный брат Крегг. Бастард, получивший право носить перечеркнутый герб Орейнов еще в четырнадцать лет. Такой же упрямец, как и я. Парень, к двадцати годам ставший вторым мечом баронства, как никто другой ценил людей, способных не останавливаться на пути к поставленной перед собой цели.

   Да, словоохотливостью он не отличался - иногда с обеда и до позднего вечера Молчун не произносил ни одного слова. Зато слушал мои рассказы очень внимательно и с явным удовольствием. Как ни странно, именно в процессе такого вот странного общения у меня частенько рождались самые интересные идеи. Скажем, первую самостоятельно придуманную печать я создала для того, чтобы организм моего ненормального брата, не желающего нормально отлеживаться после ранений, мог использовать для своего лечения чужую жизненную силу. Кстати, название для печати придумал Крегг: внимательно выслушав описание принципа работы получившегося плетения, он ласково потрепал меня по волосам и сказал целых шесть слов:

   - Печать Чужой Крови... Крыса опять разозлится...

   Я довольно осклабилась. И... занялась рунной магией.