Проклятие ледяной горы

– А как ты думаешь, храбрый сын Калевы, кто тут издает этот жалкий вой? Думаешь, волчата? Хотя вы и подошли к врагу сзади, но помяни мое слово, вас ожидает битва, о которой вы всегда мечтали! – ответил Ику-Турсо.

– Хм, надеемся и ждем с нетерпением, что ты наконец-то привел нас к врагу, достойному нас. Мы мелко покрошим его и вышвырнем собакам! – прорычал в ответ Туликовра и спрыгнул с корабля на лед.

– А в этом можешь не сомневаться, – сказал Ику-Турсо, – он вас не разочарует.

– Воистину так, – добавил Вяйнямейнен.

– Герои, слушайте меня! – зычно прокричал Туликовра. – Готов поклясться последним волоском своей бороды, может, нас и немного, но мы навалимся всей силой, без смущения! Никакой пощады врагу! Ибо вот она, наша самая долгожданная битва!

– Вот нечистый, мне хватило бы и меньшего, а не битвенной битвы, – заохал Хесси, высовывая мордочку. Он подул на руки. – Где мои рукавички?

Туликовра гневно посмотрел на Хесси.

– Считай, я этого не слышал, – сказал он и, обернувшись к товарищам, продолжил: – Бейте что есть силы, герои, и будем надеяться на лучшее!

– Ты слышал? – захныкал Хесси на ухо Николасу и спрыгнул на палубу корабля.

Вооруженные калевальцы, как один, сошли с корабля. Их лица были освещены жаждой крови, какая может быть только у идущего на смерть героя, готового к страшной битве. Этим воинам, долгие годы ожидавшим сражения у ворот Туонелы, эта битва была важнее, чем сама жизнь. И тут Николас почувствовал, что они воистину готовы к смерти. Он спрыгнул с мечом на лед, и за ним последовали Хесси и Вяйнямейнен.

Тот был величественен, словно вставший на задние лапы медведь. Николас заметил, что старый шаман источал мощь и непоколебимость, подобно вековой скале. Еще не нашелся такой враг, который мог бы свалить его!

Молчаливые калевальцы взяли оружие наизготовку: древние письмена поблескивали на их клинках, топорах и щитах, а чудовищный шум вокруг только усиливался.

Николас с серьезным видом встал перед Туликоврой и его воинами.

– Я хочу сказать, что очень ценю вашу помощь.

В это же мгновение шум перекрыл жуткий клекот, пробравший до мозга костей. Николас повернулся в сторону тумана: там виднелись вихри, словно внутри двигалось чудовищных размеров существо.

– Они на подходе! – прокричал Ику-Турсо. – Я не могу участвовать, хотя разве что вот этим! – проревел он, вцепился щупальцами в лед, вырвал из него здоровенных размеров кусок и зашвырнул его прямо в стену тумана, внутри которой поблескивали языки пламени. – Удачи, герои! – прокричал Ику-Турсо, рванул под уздцы, и черный лебедь взмыл вверх.

Гул продолжал усиливаться, пока наконец из глубины туманных вихрей не выскочила лавина одетой в броню нежити верхом и с выбивающими ледяные искры мечами. Они скакали на конях, белые головы которых сверкали льдом, крестцы дымились и пылали огнем, а из-под стальных копыт летело во все стороны ледяное крошево. Конница направлялась прямо на Николаса и Туликовру с товарищами, а за ней бежала целая армия нежити.

Откуда-то сверху, выставив длинные ледяные когти, на воинов Туликовры ринулся гигантских размеров аспид. Он на лету порывался клюнуть в лицо сидящее на загривке привидение, словно собака, пытающаяся укусить себя за хвост.

Тут раздался ужасающий хруст – это содрогнулась ледяная пустыня, когда брошенный Ику-Турсо кусок врезался в задние ряды нежити, разметав по сторонам осколки льда и разодранную на части конную рать и омерзительные куски гнилых чудищ.

– Игры кончились! – громоподобно прокричал Туликовра и вознес меч к небу. Издав дружный боевой клич, калевальцы бросились в битву против наступающей нежити.

Глава 37

Холодная рукоять клинка жжет ладонь сквозь боевую рукавицу. Меч длинный и тяжелый, и моя рука едва его удерживает. Кровь шумит в висках громче, чем грохот накатывающихся на нас врагов. Во рту пересохло, в груди стучит. Несмотря на мороз, на коже выступает холодный пот, но я совсем не ощущаю страха. Одно за другим чудища страшнее другого бросаются на нас, сотрясая все вокруг, но я исполнен решимости. Правда, я не могу пошевелиться, и мне трудно дышать.

У меня под ногами дрожит земля. Вот Туликовра с товарищами бросается на врага. Как их много! Вот Вяйнямейнен срывает с плеч волчью шкуру, кидает ее на снег, и шкура превращается в гигантского белого волка. Он бросается в битву за хозяином, и его рычание разрывает мне уши.

Моя кровь кипит – не могу больше ждать. Кричу так сильно, что горлу становится больно, потом хватаюсь обеими руками за меч и кидаюсь вперед.

Скоро Туликовра и его товарищи исчезают в гуще врагов – нежити, привидений, скелетонов и мерзостных человекозверей – всех этих ужасных воинов, бросающихся на меня мимо них! Рука Туликовры с мечом охвачена пламенем, как и сам клинок, которым он нещадно крошит одного врага за другим. Вот волк Вяйнямейнена хватается зубами за ногу огромного великана. У него на плечах сидит белокожее чудище, размахивающее копьем. Глаза у него пылают, и горящая пена валит изо рта.