Проклятие лилий

— Конечно, сестра, — оскалился король. Он блестяще провел свою игру. Видимо, пару пунктов из моего наказания пришлось вычеркнуть, но итог его удовлетворил.

— Тогда позволите просьбу, брат? Отпустите моего сына к Аттеусам. Клянусь, мы никуда не денемся до утра. Там все равно везде ваша стража, а утром мы вернемся во дворец.

Осмонд забарабанил пальцами по столу. Скорее всего, взвешивал все «за» и «против», но в итоге сказал:

— Хорошо, будь по-вашему. Я прикажу приготовить экипаж, хватит на сегодня представлений для толпы.

— Благодарю.

Король позвал слугу, отдал распоряжения, и нас проводили во внутренний двор, где уже ждал экипаж с наглухо закрытыми окнами. Мы сели внутрь, заскрипели колеса. С нами ехал один стражник, еще четверо сопровождали экипаж верхом. Боятся, что все-таки сбегу? Но Осмонд не дурак, понимает, что я не подставлю под удар свою семью. Ехать пришлось недолго, вскоре я расслышал лязг открывавшихся ворот, а затем дверца кареты открылась. Никогда не видел особняка Аттеусов раньше. Сейчас тоже было не до того, чтобы глазеть, но мне понравилось большое здание из светлого камня с ровными рядами клумб вокруг, а сопровождающий открыл перед нами двери дома. Матушка вошла первой, мы с Эдом следом.

— Наконец-то, — прошептала мама, останавливаясь. Она тяжело дышала, и я испугался, как бы ей не стало дурно.

— Мама, мамочка. — Я прижал ее к себе. — Ты в порядке?

— Да, мой милый. — Она крепко обняла меня. — Не о чем волноваться, это все… нервы. Да, нервы.

Решила что-то скрыть? Я тут же уловил перемену в ее голосе, но выспрошу потом. А сейчас хотелось стоять долго-долго, вдыхая цветочный аромат парфюма, и никогда не отпускать ее Руку-

— Ну, все, все. — Мама высвободилась из моих объятий и вытерла мокрые глаза. — Эдгар, благодарю, что благополучно доставили моего мальчика в Истор и согласились взять на себя такую тяжелую ношу.

— Не стоит благодарности, дейра Бранда, — ответил мой собрат по печати. — Я сделал то, что было нужно.

— Спасибо, мой мальчик.

Мама обняла Эдгара. Тот, похоже, опешил от такого проявления чувств, а на лестнице уже появилась Амелинда Аттеус. Она радостно вскрикнула, птичкой слетела по ступенькам и повисла на шее сына.

— Эд! — Амелинда покрывала торопливыми поцелуями его лицо. — Наконец-то! Мы с папой уже начали волноваться, что вы задерживаетесь.

— Все хорошо, мама, — улыбаясь, ответил Эдгар. — А Тиана и Лили уже здесь?

— Их должен был перехватить Айк. Мы здесь под домашним арестом и решили, что девочкам будет безопаснее с ним.

— И этот угорь здесь? — процедил я.

— Да, — ответила мама. — Кстати, этот угорь очень старался, чтобы спасти тебе жизнь. Но хватит болтовни, еще наговоримся. Устал, милый? Тебе надо отдохнуть.

Перехватила за руку и потащила за собой наверх. Я боялся даже спрашивать о чем-то. Внутри царил кавардак, эмоции били через край, и было непонятно, что делать. Ясно одно: надо убедить маму не ездить за мной в ссылку, а сам я как-нибудь справлюсь. Мама толкнула дверь комнаты, я вошел внутрь и замер.

— Явился? — Ник стоял напротив, скрестив руки на груди, и я сразу почувствовал себя семилетним мальчиком, а не взрослым мужчиной. А еще отметил, что мой приемный отец похудел в два раза и все еще выглядит нездоровым. И это моя вина.

— Прости, — шагнул к нему. — Я не хотел, чтобы все так вышло.

— Я тоже не хотел, — ответил он. — И говорил тебе, что так нельзя и ты ничего не добьешься один. Но разве ты слушал? Разве ты вообще кого-нибудь слушаешь, Ил?

— Ник, — попыталась вмешаться мама.

— Подожди! О чем ты думал? Уехать вот так, в никуда, развязать войну. Я говорил тебе, что сначала надо найти сторонников, заключить союзы. Надо провести огромную работу. Но нет, ты не хотел ждать! И как теперь? Как собираешься выкарабкиваться? Ты хоть понимаешь, что такое эта магическая печать? А она рано или поздно убьет: не тебя, так Эдгара.

— Я понимаю, — ответил тихо.

— А поздно! Мы с Брандой теперь под арестом, девочки вообще боги знают где, ты сам… удивлен, что Осмонд вообще выпустил тебя из поля зрения.

— Он утром огласит приказ о ссылке Илверта в замок Фраулер, — вмешалась мама.

— Да? Странно, что не казнит. И чего ты добился, Ил?

Ник был прав. Он всегда оказывался прав, а я вечно его не слушал. И на душе становилось все более тошно. Хотелось умолять о прощении, но разве мою глупость можно простить?

— Я уеду в ссылку, и все закончится, — сказал ему. — Вы с мамой вернетесь к сестрам.

— Хорошего же ты о нас мнения, если думаешь, что мы так просто тебя оставим.

Что он имел в виду?

Ник сделал разделяющие нас три шага и крепко меня обнял. В носу подозрительно защипало, и я обнял отца в ответ. Он всегда и был мне настоящим отцом, что бы я ни говорил и что бы ни делал.

— Глупый ребенок, — вздохнул Ник. — Ничего, что-нибудь придумаем. Отдохни пока, вымойся хотя бы, поешь. Вечером вернется Эрвинг, он где-то в городе. К счастью, на него приказ Осмонда пока не распространяется. Тогда и поговорим, и решим, что делать дальше.

— Спасибо, папа, — пробормотал я.

— Главное — ты жив. Остальное поправимо, Ил. Не тревожься.