Письмо от матери вселило в меня надежду. Ник рядом с ней! И есть шанс, что он останется жив. Я уверен, мама сделает все, чтобы Ник выздоровел. Вот только получается, теперь и она в руках Осмонда. И как теперь поступить? Ждать еще одного письма от доброго дядюшки, в котором тот намекнет, что убьет мою маму? Я потер гудящий лоб. Все стало слишком сложным. В Самарине все еще царила неразбериха, но после моей речи на площади войско пополнилось живыми людьми. Они шли и шли. Для них надо было пошить форму, так как теперь они — регулярная армия Литонии, а не голодранцы. Им следовало платить жалованье, чтобы они смогли прокормить семьи. А с чего платить? Я приказал продать некоторые ценности из дворца и украшения из оскудевшей сокровищницы, но кто готов был их купить? Война? Нет, сплошная торговля. А впереди еще такой долгий путь! Я решил задержаться в столице ровно на неделю. Этого срока должно хватить, чтобы навести мало-мальский порядок.
А еще я втайне надеялся на возвращение Эйша. Его совет мне бы пригодился, но Айк как сквозь землю провалился. Что такого он увидел? Что произошло у него дома? Я мог только догадываться.
В двери постучали. Я думал, это снова Рина — она заботилась о том, чтобы я вовремя поел или сделал хоть какой-то перерыв в государственных делах, как младшая сестра. Сразу вспомнились Джанет и Мелоди. Если мама в столице, кто же с девочками? Она не потащила бы их с собой. Оставила у Аттеусов? Или где-то спрятала? Стук повторился, и я ответил:
— Входите.
На пороге замерла Тиана Эйш. Или Тиана Аттеус? Как же причудливо извивается нить судьбы.
— Добрый день, Илверт, — бледно улыбнулась она.
— Добрый день, — кивнул в ответ. — Проходи, присаживайся. Что-то случилось?
— Нет, — растерянно ответила Тиана, садясь напротив. — Я только хотела спросить, не решился ли король Осмонд на обмен пленными.
— Он от него отказался.
Об этом Осмонд даже не соизволил написать, а передал через своих шавок, стерегущих под воротами столицы. За ними присматривали умертвия, так что, думаю, их служба была не очень приятной.
— Как? Почему? — Тиана уставилась на меня, как будто я мог знать ответ.
— Я не знаю. Наверное, вы просто ему не нужны.
И тут же пожалел о своих словах. Лицо Тианы помрачнело, губы сжались в тонкую линию. Она слишком беспокоилась за друзей, а я, если честно, не знал, что делать с военнопленными. Держать их и дальше в подземной тюрьме? Зачем? На сторону Литонии они не перейдут, да и доверять им нельзя. Выпустить где-то на границе с Изельгардом? Они снова придут убивать моих людей. Такая сложная дилемма, которой я не мог найти решения. Но и смерти этим людям я не желал: они защищали свой дом, как и мы — свой.
— Что с ними будет, Илверт?
Да, этот вопрос все же прозвучал.
— И этого я тоже не знаю, Тиана. Я, конечно, могу отправить их в Изельгард, но тогда они снова вернутся, и погибнут мои люди. И здесь они оставаться не могут. А пленных становится все больше, скоро под стенами Самарина будут новые полки. Я удивлен, что до сих пор их нет. Видимо, Осмонд что-то задумал.
— Пожалуйста, они ведь не могут жить в тюрьме! — взмолилась Тиана.
— Я подумаю.
Такая простая ложь. Что тут думать? Пока это единственный вариант — оставить пленников там, в подвале. Скверно…
— Я сама чувствую себя как в тюрьме, если честно, — вздохнула моя собеседница.
— Если хочешь, я планирую пройтись по городу, взглянуть, что происходит на улицах. Инкогнито, конечно. Присоединишься?
Не знаю, зачем ее позвал. Собирался пойти вечером один, без сопровождения. В самаринском дворце было много потайных ходов, и постепенно память восстанавливала все, что казалось навеки утраченным. Я ведь пользовался некоторыми в детстве, сбегал из своих комнат, из-под бдительного надзора воспитателей и стражи. И теперь снова собирался сбежать.
— Хорошо, я пойду с тобой, — тихо ответила Тиана. — Когда?
— Вечером. Я зайду за тобой.
Она ушла, а я снова остался один.
— Что, пришлась по нраву? — Призрак отца тут же вырисовался из воздуха. — А я уже начал опасаться за тебя, сын мой. Думал, не дождусь внуков. Или рано радуюсь?
— Не понимаю, о чем ты, — ответил устало.
— Ты разговариваешь с особой женского пола, даже пригласил ее на свидание.
— Я пригласил ее не на свидание, а пройтись по городу.
— Это и называют свиданием, Ил. Представь себе. Ладно, слушай меня. Раздобудь для девчонки какую-нибудь побрякушку в сокровищнице, расскажи, как счастлив, что именно она делит эту ночь с тобой.
— Зачем? — Я уставился на отца.
— Может, тебе что-то и перепадет. Не сразу, конечно. Девочка — приемная дочь Аттеуса. Но воспитание не мешало Эрвингу спать с супругой врага. Глядишь, и дочери его не помешает.
— Закрой рот.
Злость всколыхнулась откуда-то изнутри. Только что я был совершенно спокоен — и вот уже застыл перед призраком, сжимая кулаки, вокруг которых клубилась тьма. Илверт присвистнул.
— Да тут все серьезно, — с гаденькой ухмылкой сказал он. — Ладно, ладно. Первая влюбленность всегда такая трагичная. Моя любимая, например, умерла — не без помощи Аттеуса.
— Так почему ты не с ней?