Проклятие лилий

— То есть еще до моего отъезда. Замечательно! Родная дочь скрывает от меня свою магию. И чем я это заслужил?

— Она не хотела, чтобы вы расстраивались. — Я решил вступиться за Лили.

— А теперь я не расстроен, по-вашему? Что еще ты хочешь мне сказать, девочка моя?

— Завтра я уеду с Эдгаром.

Что? Мы с Айком уставились на Лили, а она опустила голову еще ниже. Это еще что значит?

— Только через мой труп, — холодно ответил Эйш, развернулся и вышел, а Лили вытерла слезы с глаз.

— Прости. — Я подошел к ней. — Это вышло случайно, я не собирался выдавать тебя отцу. Давай я с ним поговорю.

— Не надо. — Лили покачала головой. — Папе давно надо было рассказать, но он всегда так боялся, что я унаследую дар предвидения, и я побоялась говорить. Я же у них с мамой единственная дочь. Мой папа очень хороший, но иногда тяжело дышать от его заботы.

Я только вздохнул. Глупая маленькая птичка. Ее отец всего лишь боялся, чтобы его дочь не страдала от такой магии. Мой папа тоже переживал за нас с Тианой, когда у нас появилась магия. Он делал все, чтобы мы как можно быстрее и безболезненнее научились ею управлять, а это было очень непросто. Мы все время что-то громили, поджигали. Папа нас не наказывал, а объяснял, как важно контролировать силу. Он находил для нас книги по магии, с нами разбирал заклинания, хотя магом не был. Вот и Айк желал для дочери лучшей судьбы. Ведь это страшно — видеть будущее.

— Я пойду к себе, — заторопилась Лили.

— Не злись на меня, — попросил ее.

— Не злюсь. — Она грустно улыбнулась. — Просто вы не видите того, что вижу я. Мне нужно уехать с тобой, Эд. Может, тогда некоторых ошибок удастся избежать.

— Нет, Лили. Маленькой девочке не место на войне. — Я покачал головой. — Твой папа прав.

— А ты взрослый? — Ее глаза снова наполнились слезами.

— Я — да.

— Что ты говоришь! Если такой взрослый, почему не знаешь о прошлом своей семьи? Потому что родители оберегают тебя так же, как и меня. И сестру твою оберегали, только она тебе не сестра. А вот мне — да. Тиана — моя кузина, понятно?

И убежала, я даже не успел ничего сказать. Так и замер посреди комнаты, пытаясь осмыслить услышанное. Тиана мне не сестра? Что это значит? Что за блажь? Кажется, в этом замке был человек, способный дать ответы. Я вылетел из комнаты и помчался к лери Аните. Она нашлась в саду: сидела на скамейке и листала книгу. Увидела меня и улыбнулась. Видимо, с супругом они еще не встречались, и у меня было несколько мгновений, прежде чем она убежит к нему.

— Лери Эйш, ваша дочь сказала мне странную вещь. — Я присел рядом с Анитой. — Позволите задать вам вопрос?

«Да, конечно».

Ладошка Аниты была теплой, несмотря на холодный день.

— Лили говорит — Тиана мне не сестра, а ее кузина. Что вы об этом знаете?

Анита вдруг побледнела и отвела взгляд. Что это значит? Я не собирался так просто отступать!

— Прошу, лери. Это важно для меня.

«Хорошо. — Она смотрела мне в глаза. — Я, конечно, знаю правду, потому что была здесь, когда все произошло. Тиана действительно не твоя сестра, мой мальчик. Она — дочь Леонарда Эйша и его любовницы. Твоя мама была замужем за Леонардом, но никак не могла забеременеть от него, и тогда старая лери Эйш посоветовала сыну завести ребенка на стороне. Но Леонард хотел сына, а родилась дочь. Он отказался от малышки, а ее мама оставила девочку на пороге замка в ночь, когда родился ты. Эрвинг всегда был очень добрым человеком. Мой муж на тот момент оказался болен и неспособен позаботиться о ребенке. Поэтому Эрвинг сказал, что Амелинда родила двойню».

Я уставился на лери Эйш. Не может быть! Мы с Тианой никогда не расставались, у нас даже магия была похожа, и вот…

«Айк уехал в Самарин, потому что там должна была появиться Тиана, — добавила Анита. — Муж очень беспокоится о племяннице. Это все, что осталось от его семьи. Тиана и наша Лили. Да и рождение Лили стало, скорее, случайностью. Видишь ли, Айк считает, что наши семьи связаны проклятием: Эйш, Аттеус и королевский род Литонии. И я начинаю думать, что это действительно так».

— Проклятием? Что за глупости?

Если бы ситуация была хоть немного более располагающей к смеху, я рассмеялся бы.