Проклятие Матери гор

– Ты смеешься? Сделать это с тобой? Породить еще одно чудовище, в теле которого я вынужден буду выходить на белый свет?

– Нет…

Грогар готов был сдаться. Он почти почувствовал, как бессилие стиснуло его грудь мертвой хваткой. Он готов был завыть. Весь путь в замок промелькнул перед ним.

Чудовищное убийство Лилиной тетки. Пещера, в которой он не сразу заметил останки пиршества гармов, – и как он не увидел? Ночной путь по горам, тутеха, смерть Дьярва Лёлинга. Деревня и дом шультейка, где они прятались от жабы-клоуна. Призраки монахов-нечтецов, Маландро, Иерофант, который «так и не уверовал». Странные видения там, на опушке, и в лабиринте.

Выкорчеванные мраморные плиты.

Следы от заступа.

Бардак в библиотеке.

Разбойники, охотники.

«Он так и не уверовал».

Неожиданная догадка как громом поразила Грогара. Он вскочил и бросился к девочке, крича во все горло:

– Лилия! Проснись, Лилия! Проснись, тебе снится страшный сон!

– Нет! – донесся откуда-то издали глухой голос, и ярла снова отбросило в сторону.

– Лилия! – с трудом поднимаясь, кричал Грогар. – Вот он я! Я пришел за тобой, я с таким трудом нашел тебя! Как же ты могла уйти от нас? Лилия!!!

– У тебя ничего не получится! – Голос был все тише и тише.

Грогар закрыл глаза. «Ничего этого нет, – подумал он. – Это плод воображения. Или я пьян, или… О боги! Какую же злую шутку вы сыграли со мной. Ничего нет. Только пыль. Ничего. Ничего».

Грогар открыл глаза. Виктор стоял, одетый точно так же, как и при первой встрече, и смотрел на него с мрачной тоской. Лилия по-прежнему спала.

Грогар быстро подошел к окну, рывком открыл ставни, и в комнату влился холодный солнечный свет раннего-раннего утра.

– Я понял, – сказал он, оборачиваясь к колдуну. – Вся беда твоя в том, что в тебя никто до конца не верил. Ты – суеверие. Ты – игрушка, в тебя нравится играть, людям всегда нравилось ужасать себя, тешить страшными историями. И будет знамение – дочь Тьмы войдет в дом, впущенная… Нет, не Кукловодом, как мы думали, а Игрушкой, тем, кто несчастен в своих извечных стремлениях; тем, кто мечется меж Светом и Тьмой, меж выбором и проклятьем, меж игрой и плачем, вымыслом и реальностью… Так? Или нет? У поэта, чьи строки ты так часто повторял, в той же поэме есть и такие слова:

Неужто облик, только что дышавший,

Был мороком? И сгинул, сгинул, сгинул

В пустыне безысходно-тусклой сна

Навеки?

Виктор молча отступил на шаг. Закрылся руками.

– Сгинь! – крикнул Грогар. – Исчезни, несчастный! Тебя нет! Ты не существуешь!

И в это мгновение стоявший перед Грогаром человек стал таять, занавеси на глазах начали истлевать, кровать, на которой лежала девочка, покрылась плесенью – ярл торопливо подхватил ребенка на руки, – дерево ложа рассохлось, потемнело, матрац покрылся копошащимися червями…

Спустя минуту в комнате не осталось ничего, кроме пыли, потрескавшейся и полуосыпавшейся фрески на потолке и кучки ржавых гвоздей на месте, где только что стояла кровать.

–Логал, – пропищала Лилия. – Где мы?

Грогар не сдержался, и по его щеке стекла слеза.

–В одном очень нехорошем месте.

–А мне снился очень плохой сон! Тама злой вол… вол…

–Волшебник.

–Ага! Он хотел меня съесть, пледставляешь? Бр-р...

Грогар поцеловал девочку в лоб.

–Представляю. Пойдем отсюда, красавица.

Глава 37 - 39

37

Они вышли из замка – жалкого подобия ночного видения, – миновали лабиринт. Грогар, чувствуя изрядную слабость, выломал себе палку, намереваясь опереться на нее.

– Ну, как сталый дед! – не преминула пошутить над ним Лилия.

В какой-то момент Грогар ощутил на спине чей-то взгляд. Он обернулся и увидел женщину – молодую прекрасную женщину с длинными каштановыми волосами, одетую в белое, светящееся, точно само солнце, платье. Она смотрела ему в глаза, и Грогар прочитал в них интерес и еще что-то… он никак не мог понять.

Через несколько секунд женщина чуть стыдливо опустила очи, медленно развернулась и пошла прочь, и пока она шла, тело ее, роскошные волосы, платье – все превращалось в вихрящуюся серебристую пыль, что с жадностью подхватывал ветер и уносил ввысь.

– А кто это была? – поинтересовалась Лилия. – Ты слысысь, а, Логал?

– Я слышу, не дергай меня за рукав.

– Ну, кто это была такая?

– Не знаю. Может, Матерь Гор.

– О, ты лассказесь мне эту сказку?

– Обязательно. Обязательно расскажу.

38

– Я так и думал, что тебя прибьют, – говорил Грогар, обгладывая жареную заячью ногу. – И точно – прибили!

Грогар сидел в темной избе, пропахшей потом, навозом, сеном и дымом, в компании своего слуги и еще трех человек.