Проклятие медвежонка (СИ)

- Но ведь ты совсем не знаешь его!

- Я хочу уехать отсюда, – всхлипывая, ответила я.

- Я схожу, заберу твою сумку, – Макарский взял меня за руки и заглянул в глаза. - Ты же не натворишь глупостей?

Я покачала головой.

Он ушёл, оставив меня наедине с дождём, который полностью отражал моё душевное состояние, тяжёлыми каплями падая на землю.

Я сунула руку в карман и нащупала какую-то бумажку. Я вытащила её, развернула. «Если передумаешь, позвони 89257138061».

Я набрала заветный номер.

- Алло! Я согласна! – только и сказала я.

Глава седьмая «Медвежонок»

В воскресенье я целый день провалялась на кровати со страшной мигренью.

- Может, врача вызвать? – переживала за меня мама.

- Зачем? Я же не умираю. Денёчек отлежусь, и всё пройдёт. Завтра пойду в универ.

- Тебе Наташа звонила на городской. Говорит, у тебя мобильный отключён. Я ей объяснила, что ты спишь.

- Спасибо, мама, – сказала я чуть не плача.

- Вы что, поссорились с ней вчера?

- Нет! Что ты! Всё хорошо.

- Я давно тебя такой не видела, - сказала мама. – Ладно, отдыхай.

Она вышла. А я вновь впала в забытьё….

К вечеру мне стало лучше. Я включила телефон: десять пропущенных от Макарского, столько же от Наташи и восемь – от Хворостовой.

Наташа тут же позвонила.

- Ты как, подруга?

- Наташ, я устала. Давай завтра поговорим, – полушёпотом сказала я.

- Хорошо, – вошла она в моё положение. – Ты помнишь, завтра в девять встречаемся на Ваганьковском у центрального входа?

- Точно, – вспомнила я про выездную лекцию, устроенную Верой Ивановной.

- Мы будем проезжать мимо твоего дома. Хочешь, заберём тебя?

- Да, спасибо. Было бы неплохо.

- Тогда до встречи. Завтра в восемь жди.

- Пока.

Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил снова. То была Хворостова.

- Алло. Да, Аня, ты что-то хотела. Прости, я телефон отключала, приболела немного.

- Я хотела узнать, наш договор в силе?

- Да! – уверенно ответила я.

- Ты точно не передумаешь? Потом будет поздно!

- Нет. Я всё для себя решила.

- Хорошо. Завтра поговорим!

Потом позвонил Макарский. С ним разговаривать у меня не было никакого желания. Я вновь отключила телефон.

Переодевшись в пижаму, легла в кровать, перед сном долго смотрела в глаза Нику, пытаясь понять, почему именно он…. Как он, простой парень, смог завладеть моим сердцем и душой. Я уже не принадлежала себе, всецело отдавшись герою моих грёз…. Неужели он будет моим? Неужели, правда, такое возможно? И скоро я буду целовать не бумагу, а ощущать тепло его губ….

В это самое время та, которая вызвалась мне помочь, с ехидной улыбкой потирала руки, сидя на кровати в своей комнате. Хворостова потянулась за телефоном и набрала чей-то номер.

- Алло! Да! Она согласилась! – в глазах Тортиллы был чёрный отблеск. – «Проклятие медвежонка» у нас в руках!

Она ещё долго сидела на кровати, а довольная улыбка не сходила с её лица.

- Ну и погодка сегодня! - помогла мне открыть заднюю дверь белого «Мерседеса» Наташа.

- Привет! Я замёрзла, пока ждала вас.

- Прости! – виновато сказала подруга. – Везде пробки. Сегодня из-за дождя ещё больше, чем обычно.

- Мы успеем к девяти?

- Обижаете! – ответил вместо Наташи её водитель. – Долетим как на крыльях!

Ровно в девять мы стояли у главных ворот Ваганьковского кладбища.

Воронова была сегодня в чёрном костюме, соответствуя полностью тому месту, где мы находились.

- Степанова, Синицына, только вас и ждём! – довольная улыбка появилась у неё на лице. – Пойдёмте!

И мы медленно поплелись за профессоршей. В это дождливый день с чёрными огромными зонтами мы напоминали скорее траурную процессию, нежели студенческую экскурсию к последнему пристанищу самого народного поэта.

- Мы теперь уходим понемногу

В ту страну, где тишь и благодать.

Может быть, и скоро мне в дорогу

Бренные пожитки собирать.

Милые берёзовые чащи!

Ты, земля! И вы, равнин пески!

Перед этим сонмом уходящим

Я не в силах скрыть своей тоски…

Вера Ивановна читала один за другим стихи Есенина, вспоминая о его жизни. Все слушали, как заворожённые, отдавая дань любимому поэту, вглядываясь в черты его лица, навеки запечатлённые в холодном камне. От стука дождя по полотнам зонтов, её голос эхом раздавался по кладбищу. От этого становилось не по себе. В такой атмосфере, действительно, только и размышлять о бренности этого мира.

Раньше мне нравилось бывать на кладбище: мы с мамой часто навещали могилы папы и бабушки. Я чувствовала себя умиротворённо и спокойно. Но сегодня всё было наоборот. И Хворостова просто не спускала всю экскурсию с меня глаз. От её взгляда меня трясло….

Вздохнула облегчённо лишь тогда, когда экскурсия закончилась, и мы потянулись к выходу. Меня пугали памятники и свежие могилы, заваленные цветами и венками. Я вцепилась в Наташину руку и старалась держаться к ней поближе.