Проклятие медвежонка (СИ)

Мимо меня прошли все. И Лютикова со своей свитой, показавшая на прощание неприличный жест. И Лера Французова, которая специально задела меня плечом, так, что я чуть не полетела с лестницы. И вообще, все выходившие смотрели на меня завистливым взглядом, будто я выиграла джек-пот. Хотя, наверное, Ник для всей прекрасной половины универа было именно им.

Последней вышла Хворостова. Странно, но её на концерте «Медведей» я не видела.

- Пошли со мной! – вдруг сказал она.

- Куда?

- С тобой хотят поговорить!

- Кто?

- Пошли! – проигнорировала она мой вопрос и, взяв меня за руку, потащила обратно в универ.

- Но я не могу! Я жду человека!

- Это не займёт много времени! – оборвала меня Тортилла.

Через минуту мы шли по тёмному опустевшему коридору универа. Я сопротивлялась, но у Хворостовой откуда появилась такая силища, что сопротивление было бесполезно. Она потянула меня на второй этаж. Мне стало не по себе. Опять я вспомнила ту роковую встречу, разделившую мою жизнь на «до» и «после»....

- Куда мы? – голос мой дрожал.

- Помнится, не так давно ты была более смелой!

Я всё ещё не понимала, что ей от меня нужно. Сердце, полное тревоги, ныло. Мы прошлись по коридору второго этажа и свернули в какую-то аудиторию. В темноте я не могла её разглядеть. Это оказалось конференц-залом. Мы вошли внутрь. Там было сумрачно. Хворостова заперла дверь изнутри. Сначала я думала, что мы были вдвоём в тёмном зале.

- Что тебе от меня нужно? – я была в недоумении.

- С тебя должок. Надеюсь, ты не забыла? – скрестив руки перед грудью, Хворостова шла прямо на меня, даже в темноте сверкая зубами.

Я попятилась назад.

- Вот мы и встретились! – услышала я позади знакомый голос. Тот голос из моего сна.

Я обернулась и не поверила своим глазам…. Что можно почувствовать, увидев человека, вызывавшего восхищение и восторг, совершенно в другом амплуа? Разочарование, обиду, недоумение. Это были именно те чувства, которые я испытала….

Передо мной стояла Воронова…. Но это была как будто не она…. Только по голосу и по глазам, которые как два не догоревших ещё уголька, смотрели на меня так, что, казалось, ещё немного и я вспыхну ярким пламенем от этого взгляда.

Я почувствовала, как онемели ноги, и закружилась голова. Воронова уверенным шагом направилась прямиком ко мне и дотронулась до плеча. От страха я зажмурилась…. Открыв глаза, увидела перед собой совсем иную картину. Это была поляна, та самая. Ничего не поменялось вокруг. Кроме костра. Его не было. На том месте в образовавшейся от огня пепельной воронке, догорали последние угли, временами стреляя и подпрыгивая. На поваленных ветках вокруг воронки, скорчившись и издавая звуки, похожие на стон, сидели герои страшной сказки: орки, тролли, вепри, упыри и вурдалаки, и прочая нечисть.

Вера Ивановна стояла как статуя, не двигаясь и не шевелясь. Зрелище было не слабонервных! Это она была Королевой, а не Церберша, как я думала раньше. Чёрные волосы Вороновой, всегда убранные в пучок, сейчас были цвета пепла и мотались из стороны в сторону, то открывая, то закрывая лицо, от которого даже в сумерках, окутавших поляну, можно было испугаться. От прежней красоты и молодости не осталось и следа. Лицо её было изрезано глубокими морщинами, как у дряхлой старухи. Длинный с горбинкой нос с огромными ноздрями, как у Бабы Яги на картинках в «Русских народных сказках, вызывал отвращение. Узкая и длинная шея, будто поделённая на две части большим кадыком, сотрясалась при каждом её вздохе. Она была в чёрном до пят балахоне, от которого исходил неприятный запах гнили. Ещё большее отвращение вызывали её руки с длинными тощими пальцами, на которых можно было пересчитать все кости. Ногти противного синюшного цвета были размером с пальцы, которыми она держала пожелтевшую помятую бумагу.

- Узнаёшь? – только голос её ничуть не изменился.

От страха я не могла ничего ответить – язык онемел.

- Это не твой почерк? – кривая улыбка, будто натянутая на всё её лицо, заставила меня вздрогнуть. Во рту блестели два огромных зуба.

- Я сплю? – догадалась я.

- Отнюдь! – ответила Воронова, продолжая улыбаться.

Тут один из вепрей вскочил с места и, подбежав к Вороновой, как преданный пёс, стал тереться о её ноги, скрытые под полами балахона.

- Вих, на место! – крикнула хозяйка, и тот послушно, поджав хвост, вернулся к остальным.

От её крика все «зрители» затряслись ещё сильнее, скрежета зубами и стуча копытами.

Мне было жутко. Я попятилась назад, но поняла, что в ловушке. Нечисть была повсюду, окружив меня дьявольским кольцом.

- Кто вы? – собрав все свои силы, заикаясь, спросила я.

- Ха-ха-ха! – громкий смех Вороновой эхом раскатился по поляне. – Ты не помнишь, кому продала душу? Это же ты написала? А это – твоя печать! – тыкала она своим корявым пальцем в ярко-алую кляксу внизу на бумаге.

Я почувствовала жжение на правой ладони, посмотрела – там был свежий порез, из которого тонкой струйкой сочилась кровь. Комок появился в горле.

- Пришло время отдавать долги! – как приговор сказала Воронова.

- Кто вы? - ещё раз спросила я, всё ещё надеясь, что это сон.