Проклятие нуба

– Ну, удиви меня, Ликвол! – ответил я весело, настроение было прекрасным. Дракон, чертов долбанный дракон, замурован под развалинами замка в толще гор, и больше мне не угрожает!

– Я ведь не зря не хотел тебе отвечать тогда, когда ты сам пытался заговорить со мной.

– И что с того?

– Ну, как ты помнишь, мне приказал какой-то новый тюремщик, так что ты не должен быть в обиде. Учитывая, что тот тюремщик был эльф, это в тюрьме-то троллей, влияние у него должно быть колоссальным! Посмей я ему отказать, меня бы на неделю лишили еды. И это в лучше случае! Я это уже проходил на заре заключения, когда не осознавал еще всей сути произошедшей со мной перемены, и мне очень не понравилось неделю голодать. Да и я думал, что все равно тебя убьют скоро, всех моих соседей быстро убивали.

Я посмотрел на Ликвола удивленно. Ну, приказал я Дхакуну изобразить тюремщика, чтобы разговорить второго заключенного, и всего-то делов? Что означает такого сам факт нашего разговора?

Эльф правильно понял мой взгляд. Помявшись немного и вздохнув, он продолжил.

– В общем ситуация невеселая. Так уж случилось. Но история длинная, слушай меня внимательно!

Ну, как дракон свалился с моих плеч, у меня появилась масса времени. Я даже вспомнил тот известный анекдот про раввина, который посоветовал вечно жалующемуся на жизнь прихожанину купить козла и заселить его в свою квартиру. А потом через неделю разрешил его выгнать. И жизнь у прихожанина резко наладилась.

– Я весь внимание, мой друг! – торжественно сказал я.

– Ну вот, уже, похоже, началось! – вздохнул тот.

– Я вот сейчас совсем ничего не понял! – честно признался я.

– Ладно, никуда я не денусь, должен тебе все рассказать! – снова вздохнул тот, – значит, ситуация такова. До того, как я попал в тюрьму, был я тем еще подонком, надо признать. Сейчас-то я совсем другой, столько лет размышлений о глубинах своего падения способствуют осознанию и исправлению!

Ну вот, подумал я, а противники тюремных сроков уверяют, что тюрьма не перевоспитывает, а калечит людей. Или с эльфами, возможно, все иначе? Или держать преступников надо в камере по сто с лишним лет, чтобы сработало?

– Выполнив как-то очень сложный квест, я получил одну кажущуюся невероятной способность, – продолжил свое повествование мой новый приятель, – суть ее в том, что если я поговорю с разумным больше минуты, он начинает мне невероятно симпатизировать, и ему становится очень важно поддерживать со мной дальнейшее общение. И вреда он мне больше никакого причинить не может. Ни убить, ни ранить, ни прогнать. И ему становится очень важно регулярно видеться со мной. И само собой, защищать меня от разных опасностей.

Эльф остановил свое повествование и снова вздохнул.

– Мать моя женщина! – отозвался я, уже начиная понимать, что влип в какую-то очередную фигню, возможно, почище хрустального черепа, буквально притягивающего ко мне гоблинш. Только тут что-то противоположное.

– Ну да, конечно, женщина, – удивился эльф, – у всех матерью является женщина.

– Не обращай внимания! – мотнул головой я, – это такое эмоциональное выражение. Давай, рассказывай дальше, дружище!

Эльф снова вздохнул и продолжил.

– Сам понимаешь, неприятно рассказывать такие вещи про себя, но я должен. Способность я использовал для того, чтобы подчинить себе родной клан. До ее обретения был я в нем на третьих ролях, подай-принеси. Всего за месяц после начала ее использования, я стал важнейшим человеком в клане. Формально вся власть, как и раньше, принадлежала главе клана, но он уже ничего не делал без моего совета. Стоило ему воспротивиться моим желаниям, как я просто уезжал к себе домой из его дворца. Способность требует от тех, на ком я ее использовал, не отпускать меня от себя. Один день в разлуке – легкое беспокойство. Два – тревога. Три дня – и тот, кто ей очарован, бросает все свои дела, и ищет меня, чтобы снова со мной пообщаться.

– Мать моя женщина! – снова повторил я. Не то, чтобы мой словарный запас был так критически мал, просто как-то услышанное очень соответствовало именно этому изречению.

Печально покосившись на меня, эльф продолжил.

– Так что за мое согласие вернуться во дворец приходилось платить выполнением моих желаний. Советники главы клана, конечно, были встревожены утратой влияния. С двумя самыми строптивыми мне пришлось тоже пообщаться, и в следующий раз они ездили уговаривать меня вернуться уже втроем с главой клана. А других советников глава клана просто прогнал.

Эльф снова вздохнул. Я больше ничего не комментировал, просто пытался прикинуть, не заразился ли я, погибнув в реальном мире, фатальной невезучестью? Схлопотал хрустальный череп, затем Нани погибла, едва познакомившись со мной, у Адельхейд вскоре после того, как я в нее влюбился, казнили родителей, затем этот долбанный дракон после вполне удачной мести объявился, а только разобрался с драконом, так теперь вот на меня свалились эти странные отношения. Да еще и с мужиком! Вот как я объясню их Адельхейд? Дорогая, я не могу жить без другого?