Проклятие Огненной Лошади

Однажды активная и неунывающая Марина решила собрать бывших одноклассников в честь двадцатилетия окончания школы. На этой встрече староста поведала про Милу, к которой, оказывается, она недавно съездила в гости.

– Встретили меня просто великолепно, – начала рассказывать Марина, разливая гостям чай. – Живут они в особняке рядом с фермой. Дела у них идут неплохо, спрос на лягушачьи лапки стабильно высокий. Сначала я видеть не могла эти лапки, а потом за милую душу… Мила от Матиса родила двух мальчиков, сейчас им семь и девять лет. Ее дочка от первого брака нынче оканчивает частную школу и будет поступать, как и мама, на факультет иностранных языков. Мила сначала преподавала, а потом махнула рукой и стала работать с мужем, переборов в себе боязнь к земноводным. Теперь она за пять секунд обрабатывает одну лягушку, чтобы бросить ее на горячую сковородку. Мама Матиса жива и здорова, ей под восемьдесят, но она выглядит очень хорошо. В общем, у нашей Милы все сложилось удачно, черная полоса в жизни у нее давно позади. Сейчас я покажу вам их семейную фотографию.

С этими словами она достала из тонкой папки большую фотографию и пустила по кругу. Глядя на снимок, одна гостья с сарказмом усмехнулась:

– В чужой стране осчастливила людей, а сколько бед она принесла здесь…

– Не надо так говорить, – строго, по-учительски, поправила Марина гостью. – Ее вина только в том, что родилась красивой. Она никому ничем не обязана, она вольна сама решать, отвечать ли любовью на любовь или отвергнуть ее. А то, что вокруг нее сражались и гибли мужчины, это их выбор.

От этих слов Василий поерзал на стуле. Всевидящая Марина не преминула заметить:

– Вот наш Василий хотел отремонтировать ей электричество, а попал под машину. Разве в этом Мила виновата?

Василий покраснел и цыкнул на старосту:

– Марина, прекрати!

Когда фотография дошла до Василия, он пригляделся, увидев перед собой счастливую, улыбающуюся семью. Мила стояла в обнимку с высоким мужчиной старше ее по возрасту, рядом находились девушка и два мальчика, а также пожилая женщина. Василий стал более детально рассматривать Милу. Ей, как и ему, было уже тридцать шесть лет, но она выглядела гораздо моложе своего возраста, нисколько не утратив своей былой красоты. Отложив в сторону фотографию, он взял рюмку и произнес тост:

– Давайте выпьем за нашу Милу. Я очень рад, что у нее все хорошо сложилось.

Ближе к зиме умерла мама Василия. Похоронив ее, он перебирал старые вещи и случайно среди книг и журналов наткнулся на тоненькую папку, связанную джутовой веревочкой. Раскрыв папку, он нашел там несколько детских рисунков. Перебрав их в руках, он обратил внимание на один. С листа бумаги на него глядела девочка с огненными волосами и бирюзово-голубыми глазами, а внизу надпись корявыми буквами: «Я люблю Милу». На другой стороне маминым почерком была сделана надпись: «Рисунок из детского сада. Васеньке пять с половиной лет».

Василий не помнил, как нарисовал эту девочку. Он смутно хранил в памяти, что в детсаде была доска, где воспитательница по просьбе детей писала слова, которые они переписывали, готовя поздравительные открытки для своих родителей, дедушек и бабушек. Очевидно, и здесь произошло так же, поскольку Василий точно знал, что даже в первом классе он самостоятельно не умел писать слова, тем более предложения.

Василий долго сидел в задумчивости, держа рисунок в руках. Перед его глазами пронеслась вся его жизнь, одноклассники, самые близкие школьные друзья, которых уже не было в живых, красивая девочка с рыжими волосами и бирюзовыми глазами, завоевывая сердце которой, он, оказывается, в детском саду укусил соперника за палец.

Он погладил рисунок ладонью и бережно положил в папку, завязав обратно джутом.

На второй день он зашел к Марине и отдал рисунок со словами:

– Отправь, пожалуйста, Миле. Это мой детсадовский рисунок. Так и напиши: «От д’Артаньяна».