Проклятие Оркнейского Левиафана (СИ)

Томас мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Сейчас неподходящее время для научных изысканий. Совсем неподходящее. Придерживая цилиндр, Маккензи развернулся к пожилой паре, что почти нагнала его. Старик с белоснежными бакенбардами так и шел с непокрытой головой, глядя прямо перед собой, не замечая дождя. Пожилая женщина, сопровождавшая его, похоже, слабела с каждым шагом. Она уже почти висела на руке своего спутника, что и сам с трудом держался на ногах. На Маккензи, в одиночестве, стоявшем на дорожке, эта пара не обращала никакого внимания, и Томас терпеливо ждал, пока они не подойдут ближе.

— Томас Маккензи, — представился он, едва старикан поравнялся с ним. — Мои соболезнования.

Старик остановился, медленно, всем телом, как орудийная башня, повернулся к собеседнику.

— Роджер Батлер, управляющий дома Макгрегоров, — медленно изрек он, изучив подслеповатыми старческими глазами лицо собеседника. — Благодарим вас, сэр. Профессор Макгрегор всегда очень хорошо отзывался о вас, сэр Томас.

— О, приятно слышать, — с искренним удивлением отозвался Маккензи, — не думал, что профессор запомнил одного из сотен студентов.

— Сэр Себастьян помнил всех, — с печалью произнес старик. — Университет был его семьей. Профессор не раз говорил, что вы поразили его своим нетрадиционным подходом к его лекциям и что у вас, простите сэр, незашоренный взгляд на вещи.

— Приятно слышать, — сказал Томас, бросая взгляд на пожилую женщину, что жалась к боку Батлера, прижимая к губам мокрый от дождя носовой платок.

— Миссис Роше, — произнес управляющий, заметив взгляд собеседника. — Экономка и кухарка профессора. Мы — все, что осталось от обитателей славного дома Магрегоров.

Миссис Роше вскинула взгляд на молодого ученого и беспомощно пожала плечами, словно извиняясь за свою слабость. Томас заколебался — всего лишь на миг, не более того. Экономка и кухарка… Ну и к черту эти замшелые условности, на дворе новый век!

— Миссис Роше, — твердо произнес Маккензи, чуть нагибаясь вперед, — позвольте предложить вам руку.

— О, сэр, не стоит… — отозвался Батлер, — мы еще вполне…

— На улице дождь, — произнес Маккензи, — вы устали, позвольте, я провожу вас к улице и поймаю для вас кэб. Обратный путь к дому Макгрегоров довольно долог.

Батлер замялся, черты его лица огрубели, приобретя выражение крайнего упрямства, но в тот же миг миссис Роше протянула руку и с явным облегчением взяла молодого ученого под локоть.

— Благодарю вас, сэр Томас, — выдохнула она, глядя на него снизу вверх.

— Не стоит благодарностей, мэм, — беспечно отозвался Томас, перекладывая зонт в левую руку, так, чтобы он прикрывал от дождя его спутницу. — Я всего лишь ученик профессора, а не пэр Совета Лордов.

Батлер, потерянно стоявший рядом, медленно расправил плечи, вернув себе почти военную выправку, и почтительно наклонил голову, отдавая должное благородному порыву молодого ученого.

— Пойдемте, — мягко предложил Маккензи. — Надо поскорее добраться до кэба. Дождь все усиливается.

В подтверждение его слов, вода с неба хлынула мутным потоком, словно небеса выплеснули все, что копили в себе с самого утра. Взглянув вверх, Маккензи непроизвольно поежился — низкие свинцовые тучи нависали над городом, затягивая в себя дымы каминов и темные облака из фабричных труб. Вдалеке, над центром, по небу плыло огромное веретено пассажирского дирижабля — черная, блестящая от влаги туша, почти неотличимая от дождевых туч. Косые серые струи хлестали по остроконечной крыше аббатства, что возносилась к самым тучам, ручьями стекали по каменным стенам, с грохотом проносясь по жестяным желобам.

Томас нахмурился, сделал первый шаг, увлекая за собой пожилую экономку. Управляющий двинулся следом.

— Мистер Батлер, — позвал Маккензи, не отводя взгляда от луж под ногами. — Скажите, у профессора остались родственники, которым я мог бы выразить свои соболезнования?

— Увы, — немедленно отозвался управляющий. — В Лонбургском доме больше никого нет. Из родственников у профессора осталась только семья его покойного брата — Эвелин и Эмма Макгрегоры. Они живут на севере, в Нирском графстве. Они давно не общались с профессором, но я слышал, что племянница иногда бывает в Лонбурге. Сэр Себастьян как‑то упоминал, что собирается оказать ей протекцию для поступления в один из колледжей. Но в нашем доме юная Эмма не появлялась с самого детства.

— Печально слышать, — медленно произнес Маккензи, осторожно вышагивая по траве, стараясь приноровиться к медленным шагам своей спутницы, сжимавшей его локоть. — Но что же теперь будет с домом Макгрегоров?

— Мы присмотрим за ним, — с печалью в голосе отозвался Батлер. — Я уже отправил телеграмму в Нир. Я слышал, что Эвелин управляет большим имением, доставшимся от отца, и полностью погружена в ежедневные заботы. Она уже не молода, а Эмма — поздний ребенок — еще слишком юна. Не знаю, хватит ли у них сил заботиться еще и о Лонбургском доме. В любом случае, надо дождаться, когда вскроют завещание профессора.

— Завещание? — Томас покачал головой. — И когда же?