Проклятие палача

– Я спасу тебя, милая Адела! – закричал «господин в синих одеждах» и бесстрашно двинулся на фалангу горожан, прикрывшихся щитами и ощетинившихся копьями.

Улыбка не сходила с уст Гуда. Лицо покрылось потом, а из многочисленных уколов на теле фонтанчиками била кровь. Но Гудо шаг за шагом теснил многочисленную фалангу, прокладывая себе путь к страшному месту, на котором совершалось безумство. Под его ноги падали раненые и убитые горожане. Гудо переступал и наступал на эти тела, вертелся волчком, подпрыгивал и пригибался. Острие его меча было похоже на волшебное перо, что описывало стальной шар вокруг его тела. Но все же время от времени оружие врага проникало в эту оболочку и достигало тела человека сражающегося как истинный демон.

Постепенно силы стали покидать Гудо. Многочисленные раны ослабили могучее тело. Теперь уже злобные галлиполяне теснили Шайтан-бея и его «чуму». А врагов все прибывало и прибывало. К тому же над крышами домов показался проклятый черный дым.

«Ведьма горит! Ведьма горит!» – раздались крики радости, заставившие замереть несчастного Гудо. Но лишь на миг. Взревев, он рванулся вперед.

И тут произошло чудо!

Фаланга дрогнула и стала отступать. Справа и слева от «господина в синих одеждах» яростно и умело размахивая мечами, теперь сражались Арес и Марс. Удивленные и раздосадованные многочисленными потерями горожане стали шаг за шагом отступать и оглядываться в поисках помощи, а то и спасения.

Еще миг и распавшаяся фаланга побежала.

Гудо с удивлением увидил еще одну неожиданную помощь, что ударила в спины галлиполян. И неудивительно, что горожане в страхе побежали. Ведь на помощь Шайтан-бею пришел еще один демон! Так подумал каждый из воинов города Галлиполи, что увидал звериное обличие Минотавра, размахивающего огромной дубиной. Рядом с ним храбро сражались трое его верных друзей моряков.

Коротко кивнув капитану Никосу, Гудо поспешил на площадь, над которой уже густыми облаками клубился черный дым.

Не чувствуя ног и сердца, Гудо завернул за край последнего дома и обомлел.

Жертва костра уже не кричала. Жаркие языки пламени жадно доедали обугленную человеческую плоть. Вокруг места казни в радости бесновались старики, старухи, женщины и дети. Чуть в стороне, злорадно улыбаясь, опирались на щиты и копья их сыновья, мужья и отцы, не участвовавшие в битве с Шайтан-беем.

– Шайтан-бей! Шайтан-бей! – раздался громкий крик, и вся площадь мигом уставилась на новую жертву.

– Хватайте демона, посланного сатаной! Сожгите его, пока чума не сожрала вас, а турки не захватили ваши дома! – прокричал священник в высокой черной атласной шапке и для верности указал крестом на медленно приближающегося «господина в синих одеждах».

Но Гудо уже не видел и не слышал ничего, что происходило вокруг него. Запах горящей плоти отнял у него и глаза, и уши. Он уже не мог устрашиться острию наставленного на него многочисленного оружия. Он не мог оглохнуть от истерического визга и крика. Он мог только бросить окровавленный меч и воздеть окровавленные от собственной и чужой крови руки к небесам. А еще он мог вскричать так, что толпа остановилась и умолкла:

– Проклинаю этот город и этих людей! Господь или сатана! Кто из вас справедливее и поможет мне? Покарайте этот город! Да совершится проклятие палача!

Силы оставили Гудо и он рухнул на колени, а затем распластался на камнях площади.

– На костер посланника сатаны, проклявшего наш дом, наш Галлиполи! – крикнул священник.

– На костер! На костер! На костер! – заорала толпа и бросилась к распростертому телу в синих одеждах, над которым тут же вкруг встали его друзья демоны, посланные сатаной.

Но едва рассвирепевшие горожане приблизились к кругу детей сатаны, подземный мир задрожал самым сердцем – адом! Эта дрожь достигла поверхности земли, поколебав ее твердь. Совсем немного, совсем чуть-чуть! Но этого «совсем» хватило на то, чтобы люди упали, почувствовав, как камни площади уходят из-под их ног. Упали, на близь стоящих и находившихся внутри домов горожан и гостей города стены и крыши домов. На них же повалились деревья и статуи от древних времен. Рухнула воротная башня и в стенах, опоясывающих Галлиполи, образовались провалы. Даже церковь, дом Господен, не выдержала и рухнула вовнутрь. Все, что осталось от святой обители – входные врата, да склонившийся к земле деревянный золоченый крест над ними.

Крест еще держался волей Господа и волокнами еще нестарого дерева. Да еще старанием полумесяца в его основании, со звездой на кончике рога. Эта чаша, она же цата[189], изображавшая земную твердь и в то же время Вифлеемскую колыбель Христову, провозглашалась православной церковью как корабль. Корабль, плывущий в тихую пристань вечной жизни через бурные волны краткой земной жизни. И этот корабль никогда не собьется с пути истинного, ибо на носу его та самая звезда, что указывала еще путь волхвам к колыбели Спасителя!